ПСС. Том 66. Письма, 1891 (июль-декабрь) — 1893 гг. - [2]

Письма, публикуемые впервые, или те, из которых печатались лишь отрывки или переводы, обозначены звездочкой *.

Все даты по 31 декабря 1917 г. приводятся только по старому стилю, а с января 1918 г. только по новому стилю.

В примечаниях приняты условные сокращения:

АТ — Архив Толстого.

AЧ — Архив В. Г. Черткова.

Б, Ш — П. И. Бирюков, «Лев Николаевич Толстой. Биография, т. III, Берлин, 1921».

ГМТ — Государственный музей Л. Н. Толстого Академии наук СССР.

ДСАТ — «Дневники Софьи Андреевны Толстой». Редакция С. Л. Толстого, ч. I — М. 1928, ч. II — М. 1929.

«Летописи», 2, 12 — «Государственный литературный музей. Летописи. Книга вторая. Л. Н. Толстой», М. 1938; «Государственный литературный музей. Летописи. Книга двенадцатая. Л. Н. Толстой. Том II», М. 1948.

ПС — «Переписка Л. Н. Толстого с H. Н. Страховым», изд. Общества Толстовского музея, СПб. 1914.

ПТ — «Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой», СПб. 1911.

ПТС, I, ПТС, II — «Письма Л. Н. Толстого», собранные и редактированные П. А. Сергеенко, изд. «Книга», I—1910; II—1911.

ПТСО — «Новый сборник писем Л. Н. Толстого, собранных П. А. Сергеенко, под редакцией А. Е. Грузинского», изд. «Окто», М. 1912.

ПТТ — «Письма Толстого и к Толстому». Труды Публичной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Юбилейный сборник. Госиздат, М. — Л. 1928.

«Спелые колосья» — «Л. Н. Толстой. Спелые колосья. Сборник мыслей и афоризмов, извлеченных из частной переписки Л. Н. Толстого», изд. М. К. Элпидина, Carouge Genève 1894—1896. Выпуск 1-й — 1894, выпуск 2-й — 1895, выпуск 3-й — 1895, выпуск 4-й — 1896.

Список М. Л. Толстой — Записи М. Л. Толстой адресатов Л. Н. Толстого (AЧ).

Список Т. Л. Толстой — Записи Т. Л. Толстой адресатов Л. Н. Толстого (AЧ).

ТГ — «Л. Н. Толстой и Н. Н. Ге. Переписка», изд. «Аcademiа», М. — Л. 1930.

ТЕ — «Толстовский ежегодник».

ТП — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 1—4, 1917—1924.

Л. Н. ТОЛСТОЙ

в 1891 г.

(июль — декабрь)

1891

1. Н. С. Лескову.

1891 г. Июля 4. Я. П.

Очень рад был получить от вас¹ весточку, дорогой Николай Семенович, и рад тому, что вы духом спокойны и бодры, хотя и хвораете. Только бы духовная сила не останавливаясь работала, а тело веди себя как хочет и может. —

На вопрос, который вы делаете мне о голоде, очень бы хотелось суметь ясно выразить, что я по отношению этого думаю и чувствую. А думаю и чувствую я об этом предмете нечто очень определенное; именно: голод в некоторых местах (не у нас, но вблизи от нас, в некоторых уездах — Ефремовском, Епифанском, Богородицком) есть и будет еще сильнее, но голод, т. е. больший, чем обыкновенно, недостаток хлеба у тех людей, которым он нужен, хотя он есть в изобилии у тех, которым он не нужен, — отвратить никак нельзя тем, чтобы собрать, занять деньги и купить хлеба и раздать его тем, кому он нужен, — потому что дело всё в разделении хлеба, который был у людей. Если этот хлеб, который был и есть теперь, или ту землю, или деньги, которые есть, разделили так, что остались голодные, то трудно думать, чтобы тот хлеб или деньги, которые дадут теперь, — разделили бы лучше. Только новый соблазн представят те деньги, которые вновь соберут и будут раздавать. Когда кормят кур и цыплят, то если старые куры и петухи обижают, — быстрее подхватывают и отгоняют слабых, — то мало вероятного в том, чтобы, давая больше корма, насытили бы голодных. При этом надо представлять себе отбивающих петухов и кур ненасытными. Дело всё в том, — так как убивать отбивающих кур и петухов нельзя, — чтобы научить их делиться с слабыми. А покуда этого не будет — голод всегда будет. Он всегда и был, и не переставал: голод тела, голод ума, голод души. —

Я думаю, что надо все силы употреблять на то, чтобы противодействовать, — разумеется, начиная с себя, — тому, что производит этот голод. А взять у правительства или вызвать пожертвования, т. е. собрать побольше мамона неправды и, не изменяя подразделения, увеличить количество корма, — я думаю не нужно, и ничего, кроме греха, не произведет. Делать этого рода дела есть тьма охотников, — людей, которые живут всегда не заботясь о народе, часто даже ненавидя и презирая его, которые вдруг возгораются заботами о меньшем брате, — и пускай их это делают. Мотивы их и тщеславие, и честолюбие, и страх, как бы не ожесточился народ. Я же думаю, что добрых дел нельзя делать вдруг по случаю голода, а что если кто делает добро, тот делал его и вчера, и третьего дня, и будет делать его и завтра, и послезавтра, и во время голода, и не во время голода. И потому против голода одно нужно, чтобы люди делали как можно больше добрых дел, — вот и давайте, — так как мы люди, — стараться это делать и вчера, и нынче, и всегда. — Доброе же дело не в том, чтобы накормить хлебом голодных, а в том, чтобы любить и голодных, и сытых. И любить важнее, чем кормить, п[отому] что можно кормить и не любить, т. е. делать зло людям, но нельзя любить и не накормить. — Пишу это не столько вам, сколько тем людям, с которыми беспрестанно приходится говорить и которые утверждают, что собрать денег или достать и роздать — доброе дело, — не понимая того, что доброе дело только дело любви, а дело любви — всегда дело жертвы. И потому, если вы спрашиваете: что именно вам делать? — я отвечаю: вызывать, если вы можете (а вы можете), в людях любовь друг к другу, и любовь не по случаю голода, а любовь всегда и везде; но, кажется, будет самым действительным средством против голода написать то, что тронуло бы сердца богатых. Как вам бог положит на сердце, напишите, и я бы рад был, кабы и мне бог велел написать такое.