ПСС. Том 62. Письма, 1873-1879 гг. - [74]

Пью кумыс с башкирами, покупаю лошадь, делаю скачки, выбираю землю пахать, нанимаю жать, продаю пшеницу и сплю. Около 15 августа мы будем, бог даст, в Ясной, и я тогда, очнувшись, тотчас же напишу вам и буду надеяться, что мы увидимся. — Одно у меня нехорошо, но одно это самое важное — жена не то, что больна, но хуже: угрожает быть больной — слабеет, скучнеет... Это кажется так мало, а это ужасное несчастье, и я об одном молю бога, чтобы миновало меня это несчастие. Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, кот[орое] произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений, а помните, какой я был и буду, бог даст, а главное, что я вас очень люблю.

Ваш Л. Толстой.

Одно не могу не приписать вам. Я живо вспомнил вас, надписывая вам адрес, как вы на вешалке в библиотеке найдете это письмо. Именно: то, что вы удивляетесь как будто, что я ищу монахов (я нашел одного в Бузулуке), что я будто живу полной жизнью и что моя жизнь что-то ясное, полное, а ваша — напротив. Не думайте этого. Вы многое, мне кажется, относите к своей личности из того, что есть свойство всех людей и, простите за гордость, лучших людей. —

Впервые опубликовано в книге «Лев Николаевич Толстой. Сборник статей и материалов», М. 1951, стр. 689.

Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «25 июля 1875. Самара».

¹ Письма неизвестны.

² Толстой приехал на хутор 12 июня.

194. Н. М. Нагорнову.

1875 г. Августа 25. Я. П.

Любезный Николай Михайлович!

Мы 3-го дня приехали и дорогой мечтали о том, что найдем вас с Варей и детьми у нас; но к несчастию не имеем даже от вас никаких известий. Надеюсь, что у вас всё здорово и благополучно. Очень вам благодарен за присылку ружья и часов. Они поспели к нам не только в день, но в самый час скачки.

Не пишу вам подробностей о нас, исключая, что мы все такие же, как и прежде, потому что все-таки надеюсь увидать вас всех у нас. —

Приезжайте, если не боитесь дурной погоды. Ее нечего бояться: она так долго дурна, что вероятно осень — бабье лето будет прекрасное.

Что наши азбучные дела? Боюсь по вашему молчанию, что скверны; а это тем более грустно, что и Самарские дела нехороши, а в Никольском вовсе плохо.

Соня верно будет писать. Целую Варю и детей.

Ваш Л. Толстой.

25 августа.

Впервые опубликовано в «Сборнике Государственного Толстовского музея», М. 1937, стр. 202—203. Год определяется содержанием.

195. H. Н. Страхову.

1875 г. Августа 25. Я. П.

Дорогой Николай Николаевич!

Сейчас (2-й день нашего возвращения из Самары) прочел Последнего идеалиста¹ и очень вам благодарен за него. Вместе с вашими последними письмами и этим я имею от вас всё то, что вы хотите и можете сказать о себе: и я признаюсь, я много, много узнал нового.

Я узнал, главное, то из вашей повести, о чем я и догадывался всегда, что ваше сочувствие ко мне и мое к вам основано на необыкновенной родственности нашей духовной жизни. Я надеюсь, что эта отрезанность пуповины, это равнодушие к одной стороне жизни есть только признак другой пуповины, пропускающей более сильные соки, и надеюсь, что ни вы, ни я не хотели бы променяться с теми, которым мы лет 25, 20 тому назад так завидовали. —

И как вы правы, что Гамлет Щ[игровского] у[езда]² и лишние люди не произошли от того, что Ник[олай] Павлов[ич] любил маршировку, как нам это внушают Анненковы, и что это не есть плачевная слабость одного периода русской жизни или даже вообще русского человека, а это есть громадная, новая, не понятная Европе, понятная индейцу сила. Признаюсь вам, я всегда чувствовал то, что чувствовал ваш герой и Гамлет, но никогда не жаловался на это, а гордился и радовался и теперь, чем ближе к смерти, тем больше радуюсь.

Мы приехали 3-го дня благополучно. Я не брал в руки пера два месяца и очень доволен своим летом. Берусь теперь за скучную, пошлую А[нну] Карен[ину] и молю бога только о том, чтобы он мне дал силы спихнуть ее как можно скорее с рук,³ чтобы опростать место — досуг очень мне нужный — не для педагогических, а для других, более забирающих меня занятий.⁴ Педагогические занятия я люблю так же, но хочу сделать усилие над собой, чтобы не заниматься ими.

Что вы делаете? Успокоились ли вы от грустных впечатлений кончины вашего брата? Главное, работаете ли вы? И что? Мое знакомство с философом Соловьевым⁵ очень много дало мне нового, очень расшевелило во мне философские дрожжи и много утвердило и уяснило мне мои самые нужные для остатка жизни и смерти мысли, которые для меня так утешительны, что если бы я имел время и умел, я бы постарался передать и другим.

Есть ли надежда увидаться с вами нынешний год? Не поедете ли куда-нибудь через Москву? В Москву я бы приехал к вам, или вы приехали ко мне. К себе же звать вас из Петербурга я, разумеется, не смею.

Ваш Л. Толстой.

Впервые опубликовано по машинописной копии в «Литературном наследстве», т. 37-38, М. 1939, стр. 155—156. По автографу публикуется впервые. Дата определяется содержанием.

¹ «Последний из идеалистов. (Отрывок из ненаписанной повести)» H. Н. Страхова был напечатан в «Отечественных записках», 1866, № 7, отд. 1, стр. 105—124. Позднее вошел в книгу H. Н. Страхова «Воспоминания и отрывки», Спб. 1892, стр. 257—295.