ПСС. Том 62. Письма, 1873-1879 гг. - [17]

14. Синичкины. Едоков 11 и 2 грудных, работников 4. Скотины: 5 лошадей, 2 коровы, 8 овец. Посеву: 12 десятин ярового и 2 озимого. Предвидится получить озимого 50 пудов, ярового 30 пудов. Всего долгу 172 рубля 60 копеек.

15. Шариковы. Едоков 5, работников 3. Скотины: 2 лошади, 1 корова, 4 овцы. Посеву 6¹/₃ десятин; надеются собрать ярового 10 пудов и озимого 10 пудов. Всего долгу 68 рублей 90 копеек.

16. Ивлиевы. Едоков 4, работников 2. Скотины ничего нет. Посеву 1 десятина, не соберут и одного пуда. Долгу 35 рублей 20 копеек.

17. Барашковы. Едоков 9, работников один. Скотины ничего нет. Посеву 3 десятины; ничего не родилось. Долгу 109 рублей 38 копеек.

18. Кулянины. Едоков 5, работников один и один ребенок. Скотины: 4 лошади, одна корова, 11 овец. Посеву: пшеницы 8 десятин, соберут 20 пудов; озимого же соберут 5 пудов. Долгу нет.

19. Храмовы. Едоков 6 и один ребенок, один работник. Скотины: 2 лошади, 3 коровы, 5 овец. Посеву: 3¹/₂ десятины и ничего не родилось. Долгу 28 рублей 48 копеек.

20. Дубавовы. Едоков 8 и один младенец, 2 работника. Скотины: 3 лошади, 1 корова, 1 овца. Посеву: 4 десятины, собрали ¹/₂ пуда ржи, а более собрать ничего не предвидится. Долгу 68 р. 53 к.

21. Пичугины. Едоков 7, работника 2. Скотины: 2 лошади, 1 корова, 2 овцы. Посеву: 3¹/₂ десятины, больше одного пуда не соберут. Долгу 48 р. 67 к.

22. Матерекины. Едоков 14 и двое детей, 3 работника. Скотины: 3 лошади, 2 коровы, 7 овец. Посеву: 10 десятин и соберут 10 пудов пшеницы, а ржи ³/₄ дес. и собрали 1 пуд. Долгу 212 р. 41 к.

23. Дехтеревы. Едоков 7, работник один, и один младенец. Скотины: 2 лошади и одна корова. Посеву: 7 десятин, собрано 3 пуда ячменю, а более ничего не соберут. Долгу 70 р. 6 к.

Сие описание верно. Самарской епархии, Бузулукского уезда, села Гавриловки священник Михаил Соловьев.

Сельский староста Степан Бурдин по безграмотству приложил должностную печать. Сельский писарь Ф. Афанасьев.

Для каждого, кто потрудится вникнуть в эту вполне точную опись крестьянских семей и их средств, должно быть ясно, что большая: половина этих семей никак не может нынешний год прокормиться своими средствами; другая же половина, хотя, как кажется, и может прокормиться, отдав своих крестьян в работники, в сущности находится в точно том же положении, как и первая половина, так как ⁹/₁₀ всех деревень должны итти в работники, а хозяева по неурожаю отпускают и тех работников, которых прежде держали.

Положение народа ужасно, когда вглядишься и подумаешь о предстоящей зиме; но народ как бы не чувствует и не понимает этого.

Только как разговоришься с крестьянином и заставишь его учесть себя и подумать о будущем, он скажет: «и сами не знаем, как свои головы обдумаем», но вообще кажется он спокоен, как и обыкновенно; так что для человека, который бы поверхностно взглянул теперь на народ, рассыпанный по степи дощипывать по колоску чуть видную от земли, кое-где взошедшую пшеницу, увидел бы здоровый, всегда веселый рабочий народ, услыхал бы песни и кое-когда и смех, тому бы странно даже показалось, что в среде этого народа совершается одно из ужаснейших бедствий. Но бедствие это существует, и признаки его слишком явны.

Крестьянин, несмотря на то, что сеет и жнет более всех других христиан, живет по евангельскому слову: «птицы небесные не сеют, не жнут, и отец небесный питает их»; крестьянин верит твердо в то, что при его вечном тяжком труде и самых малых потребностях отец его небесный пропитает его, и потому не учитывает себя, и когда придет такой, как нынешний, бедственный год, он только покорно нагибает голову и говорит: «прогневали бога, видно за грехи наши!»

Из приложенного расчета видно, что в ⁹/₁₀ семей недостанет хлеба. «Что ж делают крестьяне?» Во-первых, они будут мешать в хлеб пищу дешевую и потому не питательную и вредную: лебеду, мякину (как мне говорили, в некоторых местах это уже начинают делать); во-вторых, сильные члены семьи, крестьяне, уйдут осенью или зимой на заработки, и от голоду будут страдать старики, женщины, изнуренные родами и кормлением, и дети. Они будут умирать не прямо от голода, а от болезней, причиною которых будет дурная, недостаточно питательная пища, и особенно потому, что самарское население несколькими поколениями приучено к хорошему пшеничному хлебу.

Прошлого года еще встречался кое-где у крестьян пшеничный хлеб, матери берегли его для малых детей; нынешний год его уже нет, и дети болеют и мрут. Что же будет, когда недостанет и чистого черного хлеба, что уже и теперь начинается?

Страшно подумать о том бедствии, которое ожидает население большей части Самарской губернии, если не будет подана ему государственная или общественная помощь. Подписка, по моему мнению, может быть открыта двоякая: 1) подписка на пожертвования и 2) подписка на выдачу денег для продовольствия заимообразно, без процентовка два года. Подписка второго рода, т. е. выдача денег заимообразно, я полагаю, может скорее составить ту сумму, которая обеспечит пострадавшее население Самарской губернии, и, вероятно, земство Самарской губернии возьмет на себя труд раздачи хлеба, купленного на эти деньга, и сбора долга в первый урожайный год. Граф Лев Толстой.