ПСС. Том 60. Письма, 1856-1862 гг. - [13]
Так Толстой приходит к пониманию бесплодности идей «чистого искусства» и к окончательному разрыву со своими «литературными друзьями». Он обращает свои взоры к народу и в широком общении с ним черпает новые силы для возврата к подлинно эпическому творчеству.
5
Публикуемый том писем содержит неоценимый материал для изучения читательских вкусов Толстого. Наряду с кратко выраженными суждениями о только что прочитанных новых произведениях в письмах нередко можно найти развернутую оценку таланта писателя, характеристику его сильных и слабых сторон. Читательские интересы Толстого необычайно широки, от Фета до Некрасова все попадает в поле его зрения и сопровождается высказываниями, порой вносящими серьезные поправки в его отвлеченные литературно-эстетические суждения.
В письме к В. В. Арсеньевой от 7 декабря 1856 г. Толстой рекомендует ее вниманию «Обыкновенную историю» Гончарова: «прочтите эту прелесть». Он отмечает огромное познавательное значение этого произведения: «Вот где учишься жить. Видишь взгляды на жизнь, на любовь, с которыми можешь ни с одним не согласиться, но зато свой собственный становится умнее и яснее».
Толстого радуют успехи Островского-драматурга. «Доходное место», по его мнению, — «чудо». «Островский не шутя гениальный драматический писатель», — пишет он Боткину из Москвы 29 января 1857 г. В тот же день он признается А. Н. Островскому: «...я никогда не перестану любить тебя и как автора и как человека». Он восхищается лирическими стихотворениями Фета, удивляясь, «откуда у этого добродушного толстого офицера берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов»,>72 и находит сильные и хорошие слова для оценки некрасовской «Тишины»: «Это самородок и чудесный самородок».>73 Он верно судит о тургеневской «Асе»: «Самая слабая вещь из всего, что он написал»,>74 и в восторге от «Обломова»: «Обломов — капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было».>75 В романе Тургенева «Отцы и дети» он не находит «ни одной страницы, которая брала бы за душу».
Но нужно заметить, что в этих оценках не все было справедливым: Толстой переоценил Фета и слишком сурово отнесся к Тургеневу, потому что проблематика его романов была далека от идейных запросов писателя.
При этом, разумеется, следует помнить, что читатель и писатель были в Толстом едины. В этой связи не лишено интереса признание Толстого в письме к Дружинину от 16 апреля 1859 г.; после восторженных слов о романе Гончарова «Обломов» он писал: «Я же с тех пор, как стал литератором, не могу не искать недостатков во всех больших и сильных вещах и об Обломове многое желаю поговорить».
Изучение огромного материала, заключенного в дневниках и письмах Толстого, позволит воссоздать формирование литературно-эстетических и критических взглядов Толстого во всей их сложной противоречивости.
Заключительная часть настоящего тома содержит письма, характеризующие педагогическую деятельность Толстого в начале шестидесятых годов.
Толстой стремится распространить опыт Яснополянской школы возможно шире. С этой целью, по его мысли, необходимо создать «общество народного образования», которое обязано будет открывать новые народные школы, издавать свой журнал и осуществлять другие просветительные мероприятия. Мотивируя необходимость самого широкого распространения образования среди народа, Толстой отмечает полное равнодушие царского правительства к этим вопросам. 12 марта 1860 г. он пишет Е. П. Ковалевскому: «...насущнейшая потребность Русского народа есть образование. Образования этого нет. Оно еще не начиналось и никогда не начнется, ежели правительство будет заведывать им».
Размышления Толстого над вопросами народного просвещения приводят его к широким социальным обобщениям. Ему кажется, что образование есть тот рычаг, при помощи которого можно изменить все общественное устройство к лучшему, но для этого нужно «слить все классы в знании науки». Перед ним во всей остроте возникает проблема, поставленная Белинским еще в «Литературных мечтаниях», о разобщенности народа и «образованного общества», порожденного в России реформами Петра I. Об эпохе Петра Толстой в письме к H. Н. Страхову 17 декабря 1872 г. заметит: «Весь узел русской жизни сидит тут». Одно из действенных средств преодолений сословной разъединенности он видит в широком распространении просвещения среди народа. «Не нам нужно учиться, а нам нужно Марфутку и Тараску выучить хоть немножко того, что мы знаем».>76 В письме к Боткину от 26 января 1862 г. он выдвигает типично просветительский тезис: «Покуда не будет большого равенства образования — не бывать и лучшему государственному устройству».
В настоящий том включены впервые опубликованные в 1941 г. письма Толстого к Герцену, имеющие исключительное значение для изучения отношения писателя к «крестьянской реформе», а также для творческой истории романа «Декабристы». Толстой, находясь за границей и пользуясь скудной информацией, тем не менее проницательно судит о крепостническом характере «реформы» и выражает известное сочувствие мужикам, надежды которых оказались обманутыми. 9 апреля 1861 г. он пишет Герцену: «Читали ли вы подробные положения о освобождении? Я нахожу, что это совершенно напрасная болтовня. Из России же я получил с двух сторон письма, в которых говорят, что мужики положительно недовольны. Прежде у них была надежда, что завтра будет отлично, а теперь они верно знают, что два года будет еще скверно, и для них ясно, что потом еще отложат и что всё это «господа» делают».
