ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. - [8]

1) Вся сансара, т. е. суета жизни, всѣ событія, какъ ни кажутся разнообразны для каждаго человѣка, въ сущности однозначущи, равны для всѣхъ людей: сложная ли, длинная ли жизнь, или простая и короткая. Всѣ родятся, живутъ, умираютъ, и время и событія не имѣютъ значенія. Важно и составляетъ сущность жизни одно: уясненіе сознанія,⁷⁷ я сказалъ бы: очищеніе того стекла, черезъ к[оторое] смотритъ человѣкъ на міръ, вѣрнѣе же выработка того глаза, того органа, кот[орымъ] человѣкъ, вообще живущее существо видитъ, познаетъ міръ.

2) Прекрасная пословица: живой живое и думаетъ, т. е. что пока человѣкъ живъ, онъ не можетъ весь не отдаваться интересамъ этого міра. Отъ этого такъ страшна смерть, когда человѣкъ, полный жизни, думаетъ о ней. Когда же приближается смерть раной, болѣзнью, старостью, челов[ѣкъ] перестаетъ думать о живомъ, и смерть перестаетъ быть страшною.

3) Смерть — это захлопнутое окно, черезъ к[оторое] смотрѣлъ на міръ, или опущенныя веки и сонъ, или переходъ отъ однаго окна къ другому.

4) Чѣмъ глупѣе, безнравственнѣе то, что дѣлаютъ люди, тѣмъ торжественнѣе.⁷⁸ Встрѣтилъ на⁷⁹ прогулкѣ отставного солдата, разговорились о войнѣ. Онъ согласился съ тѣмъ, что убивать запрещено Богомъ. Но какже быть? — сказалъ онъ, придумывая самый⁸⁰ крайній случай нападенія, оскорбленія, к[оторое] можетъ нанести врагъ. — Ну, а если онъ или осквернить или захочетъ отнять святыню?

— Какую?

—⁸¹ Знамя.

Я видѣлъ, какъ освящаются знамена. А⁸² папа, а митрополиты, а Царь. А судъ.⁸³ A обѣдня. Чѣмъ нелѣпѣе, тѣмъ торжественнѣе.

5) Видѣлъ сонъ. Я разговариваю съ Гротомъ и знаю, что онъ умеръ, и всетаки спокойно, не удивляясь, разговариваю. И въ разговорѣ хочу вспомнить чье-то сужденіе о Спенсерѣ или самаго Спенсера, что тоже не представляетъ во снѣ различія. И это разсужденіе я знаю и говорилъ уже прежде. Такъ что разсужденіе это б[ыло] и прежде и послѣ. — То, что я разговаривалъ съ Гротомъ, несмотря на то, что онъ умеръ, и то, что разсужденіе о Спенсерѣ б[ыло] и прежде и послѣ и принадлежало и Спенсеру и другому кому-то — все это не менѣе справедливо, чѣмъ то, что б[ыло] въ дѣйствительности, распредѣленное во времени. Во снѣ часто видишь такія вещи, к[оторыя], когда ихъ на яву распредѣляешь во времени, кажутся нелѣпыми, но то, что о себѣ узнаешь во снѣ, зато гораздо правдивѣе, чѣмъ то, что о себѣ думаешь на яву. Видишь во снѣ,⁸⁴ что имѣешь тѣ слабости, отъ к[оторыхъ] считаешь себя свободнымъ на яву, и что не имеешь уже техъ слабостей, за к[оторыя] боишься на яву, и видишь,⁸⁵ къ чему стремишься. Я часто вижу себя военнымъ, часто вижу себя измѣняющимъ женѣ и ужасаюсь этого, часто вижу себя сочиняющимъ только для своей радости.

Сонъ, к[оторый] я видѣлъ нынче, навелъ меня на мысль о томъ. Сновидѣнія вѣдь это — моменты пробужденія. Въ эти моменты мы видимъ жизнь внѣ времени, видимъ соединеннымъ въ одно то, что разбито по времени; видимъ сущность своей жизни: — степень своего роста.

8 Марта 1904. Я. П. Если б[уду] [живъ].

[8 Марта 1904. Я. П.]

Хочу не пропускать дни и не пропускать записываніе мыслей. Пропустилъ двѣ важныя. Живу довольно хорошо тѣмъ, что все чаще и чаще помню, что живу передъ Богомъ плохо. Плохо, что замѣчаю это. Ж. хотѣлъ не пропускать. Пишу. Читалъ свою статью. Порядочно. Вдругъ стало нравственно темно, тяжело. Не могъ преодолѣть дурного чувства. Надо преодолѣть. Пробуди во мнѣ — свѣтъ. 2-й часъ.

9 Марта 1904. Я. П.

Преодолѣлъ или прошло дурное чувство. Здоровье лучше. Ѣздилъ верхомъ. Выписалъ эпиграфы и читалъ. Есть много чего записать, но не буду. Поздно.

10 Марта 1904. Я. П.

Здор[овье] хор[ошо]. Ходилъ пѣшкомъ. Пріѣхалъ Щербак[овъ] и вечеромъ Илья и Горчаковъ. Александ[ръ] Петр[овичъ] призвалъ меня къ экзамену, и я сначала замялся, не могъ побѣдить недобраго чувства, но потомъ справился. Писалъ эпиграфы и поправилъ конецъ. Записать надо слѣд[ующее]:

1) Какъ много опредѣленій свободы, и мнѣ думается, всѣ невѣрны. Свобода людей внѣшняя возможна только тогда, когда люди перестанутъ употреблять насиліе. И потому въ разсужденіяхъ о свободѣ нужно говорить не о томъ, въ чемъ свобода, а о томъ, въ какихъ случаяхъ люди считаютъ законнымъ насиліе.

2) Общее правило, не парадоксъ: чѣмъ глупѣе, часто безнравственнѣе дѣло, тѣмъ оно обставляется большей торжественностью: Папа, архіереи, парламенты, богослуж[енія], коронаціи, знамена, театры, оперы, бордели.

3) Я видѣлъ сонъ, кот[орый] уяснилъ многое, именно то, что сонъ соединяетъ въ одно то, что въ дѣйствительности разбивается по времени, пространству, причинности. Вижу, что я съ Гротомъ (онъ умеръ и живъ) говорю о Спенсерѣ и хочу сказать то, что знаю, но забылъ и вспоминаю. Я говорю потомъ съ Маевскимъ, онъ молодъ, а я знаю, что онъ умеръ старикомъ.

Онъ разсказываетъ о своемъ способѣ рѣшенія уравненій высшихъ степеней, когда три величины извѣстны. Я говорю, что это всегда рѣшается, но онъ говорить, что х не просто х, а иксъ иксовъ. Это говорить кто-то другой, к[оторый] и Кузминскій, и Николинька, и еще кто-то, кот[орый] тутъ же былъ и не былъ. Маевскій разсказываетъ что-то, но я занятъ своими мыслями и не слушаю, слышу только конецъ тотъ, что меня выпустили отъ куда-то и что за мной могутъ придти, и я боюсь. Играетъ ли онъ въ шахматы? я спрашиваю. Нѣтъ, а мы играемъ. И Никол[инька] — онъ же Сережа, и онъ же Водовозовъ. Оказывается, что тотъ, другой, б[ылъ] Водовозовъ. Маев[скій] говорить, что я блѣденъ. Я чувствую, ч[то] это не можетъ быть иначе, п[отому] ч[то] то, что я сдѣлалъ, б[ыло] очень дурное дѣло. Я его сдѣлалъ и теперь дѣлаю и прошу его не говорить этого женѣ, к[оторая] сейчасъ придетъ сюда и откроетъ мое преступленіе. Преступленіе въ томъ, что я не могъ остановить что-то ужасное. Мы выходимъ въ переднюю, тамъ маленькій солдатъ.