ПСС. Том 53. Дневники и записные книжки, 1895-1899 гг. - [84]

1) Не помню уже, что и как думал, а записано так: Часто бываешь слишком строг к людям, а он, бедный, ни на что не годен.

2) Хотя это и записано прежде, не могу не повторить: сила правительств в том, что у них в руках самопитающийся круг власти: ложное учение производит власть; а власть дает возможность распространять одно ложное учение, устраняя всё противное ему, обличающее его.

3) Люди спокойно живут в таком устройстве, при котором не только матерьяльная власть в руках людей или человека, случайно заменяющихся одни другими, но в руках этих людей или человека власть над душами людей. Так что люди могут быть воспитаны и настроены так, как этого захочется случайно находящим[ся] во власти, может быть, дурному, развратному человеку или людям. Если бы люди только поняли, чем они рискуют при этом, они ни минуты не могли бы жить при этих условиях.

4) Жизнь мира — одна, т. е. такова, что к ней не может быть приложимо понятие числа. Множественность является только от перегородок сознания. Для сознания всемирного нет числа, нет множественности.

5) Непротивление злу не только потому важно, что человеку должно для себя, для достижения совершенства любви, поступать так, но еще и п[отому], ч[то] только одно непротивление прекращает зло, поглощая его в себе, нейтрализирует его, не позволяет ему идти дальше, как оно неизбежно идет, как передача движения упругими шарами, если только нет той силы, к[оторая] поглощает его. Деятельное христианство не в том чтобы делать, творить христианство, а в том, чтобы поглощать зло. Рассказ Купон очень хочется дописать.

6) Смерть есть переход от одного сознания к другому, от одного представлен[ия] мира к другому. Как бы из одной сцены c декорациями переносишься в другую. В момент перехода видно, что то, что мы считаем действительностью, есть только представление, т[ак] к[ак] мы переходим от одного представления к другому. Во время этого перехода видна или хоть чувствуется сам[ая] настоящая реальность. Этим важна и дорога минута смерти.

7) Для всемирного сознания, для Бога нет материи. Материя есть только для разделенных друг от друга существ. Предел деления — это то, что мы называем материей со всеми ее бесконечными формами.

8) Нельзя достаточно помнить того, что жизнь всех существ есть непрестанное движение. Почти все наши несчастия от того, что мы не знаем или забываем это. И воображая, что мы не идем, а стоим, ухватываемся за рядом — которые быстрее, кот[орые] медленнее нас — движущиеся существа, хватаем[ся] за них и держимся, пока сила движения не разорвет нас. И мы страдаем.

9) Мы все катимся по наклонной, всё ниже и ниже спускающейся плоскости. Всякая попытка удержаться на месте только производит падение, тем большее, чем больше задержался.

10) Мы посланы пройти этот наклонный путь, пронеся чрез него тот свет, к[оторый] поручен нам. И всё, что мы можем сделать, это помогать на пути друг другу в несении этого света, а мы задерживаем, сталкиваем друг друга, тушим свой и чужой свет (нехорошо, не то).

11) Я знаю, что когда передо мной зевают люди, то я могу заразиться, и потому говорю себе: а я не хочу зевать и не буду. Я выучился делать это для зевоты, но только начинаю учиться этому для злобы.

12) Как странно и тяжело на меня действует вид детей моих, владеющих землей и заставляющих работать народ. Как угрызение совести. И это не рассуждение, а чувство, и очень сильное. Виноват я б[ыл], не отдав землю мужикам? Не знаю. —

13) Лесков воспользовался моей темой и дурно. Чудесная мысль моя была три вопроса: какое время важнее всего? какой человек? и какое дело?

Время сейчас, сию минуту, человек тот, с к[оторым] сейчас имеешь дело, и дело то, чтобы спасти свою душу, т. е. делать дело любви.

14) Ничто не может спасти человечество от того обмана, в к[оторый] оно поймано властью. Только религиозное чувство может дать отпор и победить. —

13 Июня 1898. Я. П. Е. б. ж.

14 Июня 1898. Я. П. Вечер. Оба дня писал О[тца] С[ергия]. Недурно уясняется. Написал письма. Нынче были крестины. Всё не могу быть вполне добр к Л[еве]. Трудно. Но не унываю.

Нынче 22 Июня 98. Я. П. 16-го заболел очень сильно. Никогда не чувствовал себя столь слабым и близким к смерти. — Совестно пользоваться тем уходом, к[оторый] <окружающие> дают мне. Ничего не мог делать. Только читал, записал кое-что. Нынче мне гораздо лучше. Ухт[омский] носился с статьей и все-таки отказался печатать. Телеграфировал Менш[икову], чтобы он попытал[ся] в В[естнике] Е[вропы] и Р[усском] Т[руде]. Боюсь надоем ему. — Юношей прогнали. Запретили выдавать купленную муку. Л[ева] заговорил о своей повести. Я сказал ему больно, что как раз некультурно (его любимое) то, что он сделал, не говоря о том, что глупо и бездарно. Нынче уехали его очень грубые и некульт[урные], но добродушнейшие beaux parents.^[175]

Получил письмо от Ч[ерткова], хорошее. Приехал Дитр[ихс]. Был милый Дунаев. Рассказывают про большой бунт^[176] фабричных. Допишу после.

Нынче 28 Июня 98. Я. П. Вечер. Только теперь поправился и испытываю наслаждение convalescence.^[177] Особенно ярко, живо чувствую природу и большая ясность мысли... Писал немного воззвание. Нынче писал О[тца] С[ергия]. И то и другое недурно. Писал довольно много писем. Вчера получил все неприятные, от Monet’a, а главное от Гали с известием, что они перессорились. Поша уезжает в Швейцарию, а Буланже в Болгарию. Таня уехала к Маше, вчера приезжал Илья. Нынче приехал Миша и Саша. Миша очень беден духом. С Л[евой] было очень тяжело, разумеется по моей вине. Особенно живо понял и почувствовал это, получив извест[ие] о ссорах в Англии. Только одно, одно настоящее дело нам задано: жить любовно с братьями, со всеми — нужно отрешение от себя. — Писал об этом друзьям и буду для себя стараться. Вот что записано.