ПСС. Том 43. На каждый день. Часть 1 - [19]

4.

Животное живет, не зная о том, что жизнь его должна кончиться смертью, и потому не страдает от страха ее. За чтò же человеку дано видеть ожидающий его конец, и почему он кажется ему так ужасен? Чтò раздирает его душу иногда до того, что заставляет убивать себя от страха смерти? Не могу сказать, отчего это, но знаю, для чего. Для того, чтобы разумный человек переносил свою жизнь из жизни телесной в жизнь духовную. Перенесение это не только уничтожает страх смерти, но делает ожидание смерти чем-то подобным чувству путника, возвращающегося домой после долгого путешествия.

5.

Смерть так легко избавляет от всех затруднений и бедствий, что неверующие в бессмертие люди должны бы желать ее. Люди же, верующие в бессмертие, ожидающие новой жизни, еще больше должны бы были желать ее. Отчего же большинство людей не желает ее? А оттого, что большинство людей живут телесной, а не духовной жизнью.

6.

Ты хочешь освобождения от грехов, и жизнь, ослабляя твое тело и его страсти, помогает тебе. Положи свою жизнь в освобождении от грехов — и болезни, старость, всякие телесные невзгоды, смерть будут благом.

Ослабеваешь, стареешься, умираешь телом, духом же крепнешь, растешь, рождаешься.

7.

Боюсь ли я смерти? — Нет. Но при приближении ее или мысли о ней не могу не испытывать волнения в роде того, чтò должен испытывать путешественник, подъезжающий к тому месту, где его поезд с огромной высоты падает в море или поднимается на огромную высоту вверх на баллоне. Человек умирая знает, что с ним ничего не случится, что с ним будет то, чтò было с миллионами существ, что он только переменит способ путешествия, но он не может не испытывать волнения, подъезжая к месту.

30 ЯНВАРЯ.

1.

Думаем мы, что при смерти кончается жизнь, потому, что мы жизнь тела от рождения до смерти считаем жизнью. Думать так о жизни все равно, что думать, что пруд это — не вода в пруду, а его берега, и что если бы ушла вода из пруда, она уничтожилась бы.

2.

Тот, кто всей душой любит добро (Бога), не может верить в то, что жизнь его кончится со смертью. Любовь к добру (к Богу) и вера в жизнь неумирающую — одно и то же.

3.

Смерть — это разрушение того стекла, через которое я смотрел на мир. О том, будет ли это стекло заменено другим, — мы не можем знать, да нам и не нужно знать. Одно мы знаем верно: что уничтожение стекла не уничтожает глаза.

4.

Никто не может похвалиться тем, что он знает то, что есть Бог и будущая жизнь. Я не могу сказать, что знаю несомненно, что есть Бог и мое бессмертие, но я должен сказать, что я чувствую и то, что есть Бог и что мое «я» бессмертно. Это значит, что вера в Бога и в бессмертие души так связана с моей природой, что вера эта не может быть отделена от меня.

По Канту.

5.

Опыт учит нас тому, что очень многие, знакомые с учением о загробной жизни и убежденные в ее существовании, тем не менее предаются порокам и совершают низкие поступки, придумывая средства, как бы хитрее избежать грозящих им в будущем последствий их поведения. И в то же время вряд ли существовал когда-нибудь на земле хотя бы один нравственный человек, который мог бы примириться с мыслью, что со смертью все кончается, и чей благородный образ мыслей не возвысился бы до надежды на будущую жизнь. Поэтому мне кажется более соответствующим человеческой природе и чистоте нравов обосновывать веру в будущую жизнь на чувствах благородной души, чем, наоборот, основывать ее благородное поведение на надежде на иную жизнь. Такова и есть в действительности нравственная вера, простосердечие которой может возвыситься над разными хитросплетениями и мудрствованиями и которая одна только и подходит к каждому состоянию человека, потому что ведет его прямым, а не окольным путем к его истинным целям.

Кант.

6.

Кто видит смысл жизни в духовном усовершенствовании, не может верить в смерть, — в то, чтобы усовершенствование обрывалось. То, чтò совершенствуется, только изменяет форму.

7.

Смерть есть прекращение того сознания жизни, которое я испытываю теперь. Сознание прекращается, — это я вижу на умирающих, но чтò делается с тем, чтò сознавало? Этого я не знаю и не могу знать. Одно знаю наверное, что это «что-то», чтò сознавало, не может прекратиться.

8.

Смерть и рождение — два предела. За этими пределами одинаковое, неизвестное мне, но не ничто, а что-то.

31 ЯНВАРЯ.

1.

Человек от рождения и до смерти хочет себе добра. И то, чего он хочет, то и дано ему, если он его ищет там, где оно есть: в любви к Богу и людям.

2.

Настоящего добра не может сделать один человек другому. Истинное добро может сделать только каждый человек сам себе тем, что будет жить не для тела, а для души.

3.

Говорят, для того, кто делает добро, не нужно награды. Это правда, если думать, что награда будет не в тебе и не сейчас, а в будущем. Но без награды, без того, чтобы добро не давало радости человеку, не мог бы человек делать добро. Дело только в том, чтобы понимать, в чем истинная радость. Истинная радость не во внешнем и будущем, а во внутреннем и настоящем: в улучшении своей души. В этой радости и награда и побуждение к деланию добра.

4.

Ничего кроме смерти впереди и ничего кроме исполнения должного сейчас. Как это кажется безрадостно. А между тем положи свою жизнь в том, в чем она и есть: во все большем и большем соединении любовью с Богом и людьми, и то, чтò казалось безрадостным, делается лучшим, ненарушимым благом.