ПСС. Том 36. Произведения, 1904-1906 гг. - [109]

Как для того, чтобы связать и держать вместе вязанку дров, нужна крепкая веревка и известная степень натянутости ее, так и для того, чтобы держать вместе в одном государстве большое соединение людей, нужна известная степень насилия и приложения его. Разница для дров может быть только в размещении их, в том, что не те, а другие дрова будут непосредственно сжаты веревкой, но сила, удерживающая их вместе, будет, при каком бы то ни было размещении дров, одна и та же. То же и с насильническим государством, какое бы оно ни было: деспотия, конституционная монархия, олигархия, республика. Если соединение людей держится насилием, то есть тем, что устанавливаемые одними людьми законы насилием приводятся другими в исполнение, то всегда будет одинаковое по степени силы насилие одних людей над другими. В одном месте оно будет проявляться грубым насилием, в другом денежной властью. Разница будет только в том, что при одном насильническом государственном устройстве насилие будет давить больше одних людей, при другом устройстве — более других.

Государственное насилие можно сравнить с черной ниткой, на которой свободно нанизаны бусы. Бусы — это люди. Черная нитка — это государство. До тех пор, пока бусы будут на нитке, они не будут иметь возможности свободно перемещаться. Можно сдвинуть их всех в одну сторону, и на этой стороне не будет видна между ними черная нитка, но зато на другой стороне бòльшая часть нитки будет голая (деспотизм). Можно местами равномерно сдвинуть бусы, оставив между ними соответственные промежутки черной нитки (конституционная монархия). Можно между каждой бусой оставить небольшую часть нитки (республика). Но пока не будут бусы сняты с нитки, пока не будет разорвана нитка, не будет возможности скрыть черную нитку.

Пока будет государство и нужное для его поддержания насилие, в какой бы ни было форме, не будет, не может быть свободы, настоящей свободы, того, что всегда все люди понимали и понимают под этим словом.

«Но как же будут жить люди без государства?» обыкновенно спрашивают люди, так привыкшие к тому, что каждый человек, кроме того, что он сын своих родителей, внук своих дедов и предков, живущий избранным им трудом, и, главное, кроме того, что он человек, еще и француз, или британец, германец, янки, русский, т. е. принадлежит к тому или иному насильническому учреждению, которое называется Францией с своим Алжиром, Аннамом, Ниццей и т. п., или к Британии с ее чуждыми ей населениями Индии, Египта, Австралии и Канады, или к Австрии с ее ничем внутренно не связанными народами, или к такому разноплеменному и огромному государству, как Соединенные Штаты или Россия. Люди так привыкли к этому, что им кажется, что жить, не принадлежа к этим не имеющим никакого внутреннего смысла соединениям, так же невозможно, как казалось людям невозможным тысячи лет тому назад жить без принесения жертв богам и без прорицателей, решающих поступки людей.

Как будут жить люди, не принадлежа ни к какому правительству?

Да совершенно так же, как они живут теперь, только не делая тех глупостей и гадостей, которые делают теперь ради этого ужасного суеверия. Будут жить так же, как теперь, не отнимая от своей семьи произведений своих трудов для того чтобы в виде податей и пошлин отдавать их на дурные дела неизвестным им людям, и не участвуя ни в насилии, ни в судах, ни в войнах, устраиваемых этими людьми.

Да, только это, не имеющее в наше время никакого смысла суеверие дает ту безумную, ничем не оправдываемую власть сотням людей над миллионами и лишает истинной свободы эти миллионы. Не может человек, живущий в Канаде, в Канзасе, в Богемии, в Малороссии, Нормандии, быть свободен, пока он считает себя, и часто гордится этим, британским, североамериканским, австрийским, русским, французским гражданином. Не может и правительство, призвание которого состоит в том, чтобы соблюдать единство такого невозможного и бессмысленного соединения, как Россия, Британия, Германия, Франция, дать своим гражданам действительную свободу, а не подобие ее, как это делается при всяких хитроумных конституциях, монархических, республиканских или демократических. Главная и едва ли не единственная причина отсутствия свободы — суеверие государства. Люди могут быть лишены свободы и при отсутствии государства. Но при принадлежности людей к государству не может быть свободы.

Люди, участвующие теперь в русской революции, не понимают этого. Люди эти добиваются разных свобод для граждан русского государства, воображая себе, что в этом состоит цель совершающейся революции. Но цель и последний результат совершающейся революции гораздо дальше той, которую видят революционеры. Цель эта — освобождение от государственного насилия. И к этому великому перевороту ведет та сложная работа ошибок, злодеяний, совершающихся теперь на загнившей поверхности огромного русского народа, среди малой части его городских сословий, так называемой интеллигенции и фабричных рабочих. Вся эта сложная и большею частью исходящая из самых низких мотивов мести, злобы, честолюбия деятельность имеет для большого русского народа только одно значение: она должна показать народу, чего он не должен делать, и что он может и что должен сделать; должна показать всю тщету замены одной государственной формы насилия и злодеяний другой формой государственного насилия и злодеяний и разрушить в его сознании суеверие и навождение государственности.