ПСС. Том 34. Произведения, 1900-1903 гг. - [20]

Лиза.

Он говорит, что полюбил тогда, но не хотел мешать счастию друга.

Анна Дмитриевна.

Ах, как это всё тяжело. Но всё [же] будем любить друг друга, и бог поможет нам найти то, что мы хотим.

ЯВЛЕНИЕ IX

Те же и .

(выходя) .

Мама, милая. Я всё слышал. Я ожидал этого: вы полюбили ее. И всё будет хорошо.

Лиза.

Как мне жалко, что вы всё слышали. Я бы не говорила...

Анна Дмитриевна.

Все-таки ничего не решено. Я могу сказать одно, что если бы не все эти тяжелые обстоятельства, я бы рада была. (Целует ее.)

Каренин.

Пожалуйста, только не меняйтесь.

Занавес .

КАРТИНА 2-я

Квартира скромная, постель, письменный стол, диван.

ЯВЛЕНИЕ I

один.

В дверь стучат. Из-за двери женский голос: «Что ты заперся, Федор Васильич? Федя, отопри».

ЯВЛЕНИЕ II

(встает, [ отпирает дверь ]. Входит Маша.)

Вот спасибо, что пришла. Скучно. Ужасно скучно.

Маша.

Что же к нам не пришел? Опять пьешь? Эх ты, а обещал.

Федя.

Ты знаешь что [—] денег нет.

Маша.

И зачем я тебя полюбила?

Федя.

Маша!

Маша.

Что Маша, Маша. Если бы любил, давно бы развелся. И там тебя просили. И говоришь, что не любишь. А держишься за нее. Не хочешь, видно.

Федя.

Ведь ты знаешь, отчего не хочу.

Маша.

Пустяки всё. Правду говорят, что пустой ты человек.

Федя.

Что же мне тебе говорить? Сказать, что мне больно то, что ты говоришь, так ты это сама знаешь.

Маша.

Ничего тебе не больно...

Федя.

Сама знаешь, что мне одна радость в жизни твоя любовь.

Маша.

Моя-то моя. А твоей-то нет.

Федя.

Ну, я уверять не стану. Да и незачем — ты сама знаешь.

Маша.

Федя, за что ты меня мучишь?

Федя.

Кто кого.

(плачет) .

Недобрый ты.

(подходит и обнимает ее) .

Маша! О чем ты? Перестань. Жить надо, а не хныкать. Тебе-то уж не пристало. Красавица ты моя.

Маша.

Любишь?

Федя.

Кого же мне любить?

Маша.

Только меня? Ну читай, что ты написал.

Федя.

Да тебе скучно будет.

Маша.

Коли уж ты написал, так хорошо будет.

Федя.

Ну, слушай. (Читает.) «Поздней осенью мы сговорились с товарищем съехаться у Мурыгиной площадки. Площадка эта был крепкий остров с сильными выводками. Был темный, теплый, тихий день. Туман...»

ЯВЛЕНИЕ III

Федя и Маша.

В дверь входит старый цыган и старая цыганка — родители Маши.

(подступая к дочери) .

Тут проклятая овца беглая. Барину почтенье. (К дочери.) Что же ты с нами делаешь? А?

(к Феде).

Нехорошо, барин, делаешь. Девку губишь. Ох, нехорошо, погано делаешь.

Настасья Ивановна.

Надевай платок, марш сейчас. Вишь, убежала. Что я хору скажу? Путаешься с голышом. Что с него взять?

Маша.

Не путаюсь я. А люблю барина и больше ничего. Я хор не бросаю, петь буду, а что...

Иван Макарович.

Поговори еще, я тебе косу-то повыдеру. Шкура. Кто так делал? Ни отец, ни мать, ни тетка. Скверно, барин. Мы тебя любили, сколько тебе задаром пели, тебя жалели. А ты что сделал.

Настасья Ивановна.

Погубил ни за что дочку, кровную, единственную, ненаглядную, брилиантовую, неоцененную, в навоз втоптал, вот что сделал. Бога в тебе нет.

Федя.

Ты, Настасья Ивановна, напрасно на меня думаешь. Твоя дочь мне как сестра. Я ее честь берегу. И ты не думай. А люблю ее. Что же делать.

Иван Макарович.

Да вот не любил, когда у вас деньги были. Заплатил бы тогда в хор тысяч 10 и взял бы честь-честью. А теперь промотал, крадучи увел. Стыдно, барин. Стыдно.

Маша.

Он не уводил. Я сама к нему пришла. И теперь уведете, опять приду. Люблю его и всё. Крепче всех ваших замков моя любовь... Не хочу.

Настасья Ивановна.

Ну, Машенька, сердечная, не бурчи. Нехорошо сделала, ну и пойдем.

Иван Макарович.

Ну, будет разговаривать. Марш (берет за руку). Простите, барин. (Все трое уходят.)

ЯВЛЕНИЕ IV

. Входит князь .

Князь Абрезков.

Простите меня. Я невольно был свидетелем неприятной сцены.

Федя.

С кем имею честь?.. (Узнает.) Ах, князь Сергей Дмитриевич. (Здоровается.)

Князь Абрезков.

Невольным свидетелем неприятной сцены. Я бы желал не слыхать. Но услыхав, считаю долгом сказать, что слышал. Меня направили сюда, и у двери я должен был дождаться выхода этих господ. Тем более, что мои постукивания в дверь были не слышны за голосами очень громкими.

Федя.

Да, да. Прошу покорно. Благодарю вас за то, что вы мне сказали это. Это дает мне право объяснить вам эту сцену. То, что вы подумаете обо мне, мне всё равно. Но мне хочется сказать вам, что упреки, которые вы слышали, этой девушке-цыганке, певице, — несправедливы. Эта девушка так же нравственно чиста, как голубь. И мои отношения с ней дружеские. Если, может быть, на них есть оттенок поэтичности, то это все-таки не уничтожает чистоты — чести этой девушки. Вот это мне хотелось вам сказать. Так чтò вам от меня угодно? Чем могу вам служить?

Князь Абрезков.

Я, во-первых...

Федя.

Простите меня, князь. Я стал в такое положение в обществе, что мое малое и давнишнее знакомство с вами не дает мне права на ваше посещение, если у вас нет до меня дела — в чем оно?

Князь Абрезков.

Не буду отрицать, вы угадали. У меня есть дело. Но все-таки прошу вас верить, что изменение вашего положения никак не может влиять на мое отношение к вам.

Федя.

Совершенно уверен.

Князь Абрезков.

Дело мое в том, что сын моего старого друга, Анны Дмитриевны Карениной, и она сама просили меня прямо непосредственно от вас узнать о ваших отношениях... Вы мне позволите говорить о ваших отношениях к вашей жене, Лизавете Андреевне Протасовой?