ПСС. Том 2 - [169]

V. Г-н Михайловский об отказе «учеников» от наследства

В заключение вернёмся опять к г-ну Михайловскому и рассмотрению его утверждения по интересующему нас вопросу. Г-н Михайловский заявляет не только то, что эти люди (ученики) «не желают состоять ни в какой преемственной связи с прошлым и решительно отказываются от наследства» (l. с. 179), но к тому же ещё, что «они» (наряду с другими лицами самых различных направлений, до г. Абрамова, г. Волынского, г. Розанова включительно) «накидываются на наследство с чрезвычайною злобностью» (180). – О каком наследстве говорит г. Михайловский? – О наследстве 60–70-х годов, о том наследстве, от которого торжественно отказывались и отказываются «Московские Ведомости» (178).

Мы уже показали, что если говорить о «наследстве», которое досталось современным людям, то надо различать два наследства: одно наследство – просветителей вообще, людей, безусловно враждебных всему дореформенному, людей, стоящих за европейские идеалы и за интересы широкой массы населения. Другое наследство – народническое. Мы уже показали, что смешивать две эти различные вещи было бы грубой ошибкой, ибо всякий знает, что были и есть люди, хранящие «традиции 60-х годов» и не имеющие ничего общего с народничеством. Все замечания г-на Михайловского всецело и исключительно основаны на смешении этих совершенно различных наследств. А так как г. Михайловский не может не знать этого различия, то его выходка приобретает совершенно определённый характер не только вздорной, но и клеветнической выходки. Накидывались ли «Моск. Ведомости» специально на народничество? – Вовсе нет: они не менее, если не более, накидывались на просветителей вообще, и совершенно чуждый народничеству «Вестник Европы» – не меньший враг для них, чем народническое «Русское Богатство». С теми народниками, которые отказывались от наследства с наибольшей решительностью, напр., с Юзовым, «Моск. Ведомости», конечно, в очень многом не сошлись бы, но с злобностью накидываться на него они бы вряд ли стали, и уж во всяком случае похвалили бы его за то, чем он отличается от народников, желающих хранить наследство. – Накидывался ли г. Абрамов или г. Волынский на народничество? – Вовсе нет. Первый из них сам народник; оба они накидывались на просветителей вообще. – Накидывались ли «русские ученики» на русских просветителей? Отказывались ли они когда-нибудь от наследства, завещавшего нам безусловную вражду к дореформенному быту и его остаткам? – Не только не накидывались, а, напротив, народников изобличали в стремлении поддержать некоторые из этих остатков ради мелкобуржуазных страхов перед капитализмом. – Накидывались ли они когда-нибудь на наследство, завещавшее нам европейские идеалы вообще? – Не только не накидывались, а, напротив, народников изобличали, что они вместо общеевропейских идеалов сочиняют по многим весьма важным вопросам всякие самобытные благоглупости. – Накидывались ли они когда-либо на наследство, завещавшее нам заботу об интересах трудящихся масс населения? – Не только не накидывались, а, напротив, народников изобличали в том, что их забота об этих интересах непоследовательна (ибо они усиленно смешивают крестьянскую буржуазию и сельский пролетариат); что польза от этих забот обессиливается мечтаниями о том, что могло бы быть, вместо обращения своего внимания на то, что есть; что их заботы крайне узки, ибо они никогда не умели оценить по достоинству условия (хозяйственные и другие), облегчающие или затрудняющие для этих лиц возможность самим заботиться о себе.

Г-н Михайловский может не соглашаться с правильностью этих изобличений, и, будучи народником, он, разумеется, не согласится с ними, – но говорить о «злобных» нападках на «наследство 60–70-х годов» людей, которые на самом деле «злобно» нападают только на народничество, нападают за то, что оно не сумело решить новых, выдвинутых пореформенной историей, вопросов в духе этого наследства и без противоречий ему, – говорить подобную вещь значит прямо извращать дело.

Г-н Михайловский презабавно негодует на то, что «ученики» охотно смешивают «нас» (т. е. публицистов «Русск. Богатства») с «народниками» и другими лицами, к «Р. Б–ву» непричастными (стр. 180). Ничего, кроме смеха, эта курьёзная попытка выделить себя из числа «народников», сохраняя в то же время все основные воззрения народничества, вызвать не может. Всякий знает, что все «русские ученики» употребляют слова «народник» и «народничество» в широком смысле. Что между народниками есть не мало различных оттенков, этого никто не забывал и не отрицал: ни П. Струве, ни Н. Бельтов, напр., в своих книгах не «смешивали» г-на Н. Михайловского не только с г. В. В., но даже и с г. Южаковым, т. е. не затушёвывали различия в их воззрениях, не приписывали одному воззрений другого. П. Б. Струве даже прямо указывал на отличие взглядов г. Южакова от взглядов г. Михайловского. Одно дело – смешивать вместе различные воззрения; другое дело – обобщать и подводить под одну категорию писателей, которые, несмотря на различия по многим вопросам, солидарны по тем основным и главным пунктам, против которых и восстают «ученики». Для «ученика» важно вовсе не то, чтобы показать, напр., негодность воззрений, отличающих какого-нибудь г. Юзова от других народников: для него важно опровергнуть воззрения,