ПСС. Том 04. Произведения Севастопольского периода. Утро помещика - [148]

В тексте, здесь напечатанном, говорится, что одним из редакторов был избран Толстой и для фамилии другого оставлен пробел. Как видно из письма Льва Николаевича к брату Сергею, вторым редактором был избран О. И. Константинов, тогда состоявший при штабе главнокомандующего кн. Горчакова, ранее служивший на Кавказе и там редактировавший известную газету «Кавказ», «человек опытный в этом деле» (как пишет Толстой). Средства на издание предполагалось образовать из подписных денег и личных средств издателей. Позже, из Севастополя, Толстой писал брату, что деньги на издание взяли на себя «авансировать» он и А. Д. Столыпин.

Первоначальное заглавие «Солдатский вестник» ко времени представления окончательной программы и пробного номера было заменено другим заглавием «Военный листок»; с таким названием сохранился рисунок начальной страницы журнала: по верху полукругом заглавие, под ним рисунок в овале, изображающий орудие с солдатами, по сторонам сведения о местах подписки, о цене и пр.

Толстой задавался идеей, как он писал брату, «своим журналом поддерживать хороший дух в войске», хотел сделать его дешевым и популярным, пригодным для чтения солдат; помещая в нем описания сражений, он ставил себе задачей изображать их не сухо и не лживо, как это делается в других журналах, предполагал давать в нем биографии и некрологи «хороших людей и преимущественно из тёмненьких», рассказы о подвигах «вшивых и сморщенных героев» и пр. «Штука эта, — писал он, — мне очень нравится: во-первых я люблю это занятие, а во-вторых надеюсь, что журнал будет полезный и не совсем скверный».[162]

Ходатайство кружка офицеров о журнале было доложено главнокомандующему в середине октября 1854 г.; план издания журнала был вполне одобрен Горчаковым, и 16 октября он послал военному министру отношение по этому вопросу для доклада Николаю I. 21 октября Горчакову был представлен пробный номер. На этом всё начинание кружка офицеров и кончилось. Ответ военного министра, датированный 7 ноября и полученный в штабе Южной армии 21 ноября 1854 г., совершенно разрушил их планы.

«Его величество, — гласит эта бумага — отдавая полную справедливость благонамеренной цели, с каковою предположено было издавать сказанный журнал, изволил признать неудобным разрешить издание оного, так как все статьи, касающиеся военных действий наших войск, предварительно помещения оных в журналах и газетах, первоначально печатаются в газете «Русский инвалид» и из оной уже заимствуются в другие периодические издания».

Николай I при запрещении самостоятельного журнала, разрешил им присылать свои статьи для помещения в «Русском инвалиде», что, вероятно, и без того не встречало препятствий; но в этом инициаторы не нуждались, потому что хотели работать вне официальной военной литературы; их основная мысль, как видим из письма Толстого к Н. А. Некрасову, заключалась именно в том, что, так как официальная военная литература не пользуется доверием публики и не может «ни давать, ни выражать направления нашего военного общества», нужно создать издание нового типа, доступное и понятное всем сословиям военного общества, издание, которое, «избегая всякого столкновения с существующими у нас военно-официальными журналами», служило бы «только выражению духа войска».[163]

Причина отказа крылась, думал Толстой, либо в том, что нашлись люди, которые побоялись конкуренции и потому интриговали против журнала, либо самая идея журнала была не в видах правительства.[164] Отказ государя, как пишет Толстой в том же письме к Т. А. Ергольской, очень его огорчил и сильно изменил его дальнейшие планы.[165] «В неудаче этого журнала, — писал он Некрасову, — мне не столько жалко даром пропавших трудов и материалов, сколько мысли этого журнала, которая стоит того, чтобы быть осуществленной, хотя отчасти, ежели невозможно было осуществить ее вполне».[166]

Желание провести в жизнь эту мысль дало повод Толстому сделать предложение Н. А. Некрасову уделить в «Современнике» место, «и не временное, а постоянное»,[167] для статей военного содержания, «литературного достоинства, — как пишет он, — никак не ниже статей, печатанных в вашем журнале (я смело говорю это, ибо статьи эти будут принадлежать не мне) и направления такого, что они не доставят вам никакого затруднения в отношении цензуры». «Наши выгоды, — читаем в том же письме, — ежели вы примете, — или предложения будут состоять: 1) в том что мысль наша основать литературу, служащую выражением военного духа, найдет начало осуществления, которое, надеюсь, со временем примет большие размеры и 2) в том, что статьи наши будут помещаться в лучшем и пользующемся наибольшим доверием публики — журнале. Ваши выгоды будут состоять: 1) в приобретении образованных и даровитых сотрудников, 2) в увеличении интереса вашего журнала и 3) в отчасти обеспеченном заготовлении материалов для него. Выгоды на вашей стороне; поэтому и условия, которые я предложу вам, будут для вас тяжеле тех, которые я возьму на себя». Толстой брал на себя обязательство доставлять в «Современник» ежемесячно от 2 до 5 листов статей военного содержания, размер платы за которые предоставлял усмотрению Некрасова, но с своей стороны ставил последнему условием «печатать тотчас же» всё, что он ни прислал бы ему. «Признаюсь, — добавлял Толстой, — условие это кажется слишком дерзко, и я боюсь, что вы не захотите принять его. Но ежели вы поверите тому, как много я дорожу достоинством журнала, которого я имею честь быть сотрудником, и признаете во мне несколько литературного вкуса, надеюсь, вы не захотите своим несогласием разрушить такую обоюдно-выгодную для нас сделку и предприятие не лишенное и общей пользы». В письме 27 янв. 1855 г. Некрасов выражал Толстому полную готовность помещать военные статьи и несколько их действительно было помещено в «Современнике», но видимо они были посланы ранее получения ответа Некрасова, потому что в то время, когда был получен этот ответ, Толстой остался уже одиноким в своем намерении: по крайней мере, в Дневнике под 20 марта, при указании на получение письма, Толстой прибавляет: «приходится писать мне одному — напишу Севастополь в различных фазах и идиллию офицерского быта».