Псоглавцы - [4]

— Не лучше ли какую-нибудь бабульку поймать?

— Просто спрашивать надо, так сказать, у дееспособных, — пояснил Валерий. — Чтобы потом не было конфликтов.

Гугер принялся разворачивать автобус.

Они вернулись через всю деревню, но теперь у тракторного прицепа с домкратом возился уже только один парень. Недостающее колесо прицепа было насажено на ось и привинчено.

Гугер остановился. Пока Кирилл выбирался из салона, парень сложил у домкрата ржавые станины и забросил его в кузов, а сам направился к «мерсу».

— Чего катаетесь тут? — спросил он у Гугера в окошке автобуса.

— Э… дом ищем, чтобы на недельку пожить…

— У нас дома никто не сдаёт, — отрезал парень.

— Да нам бы ничейный… — Гугер не был готов к разговору.

— Мы просто поживём немного и уедем, никому не помешаем, — наклонившись к окошку Гугера, убедительно пояснил Валерий.

Кирилл вышел из-за кормы автобуса и молчал. Парень был немного его постарше. Загорелый. Патлы выцвели почти добела. Грязные камуфляжные штаны. Босые ноги в резиновых бассейновых сланцах. Майка-тельняшка, под мышками кислая волосня. На плече — татуировка: крылышки с буквами «ВДВ», внизу подпись «ДМБ 2008». Ногти что на руках, что на ногах отросшие и чёрные. Рожа в белёсой щетине. А тапки от каких-нибудь туристов, — подумал Кирилл. — Забыли на берегу. Или ворованные.

— Может, покажете нам какой-нибудь дом? — предложил Валерий.

— Полтинник, — с вызовом заявил парень.

— Пойдёт, — кивнул Гугер.

Парень обошёл автобус с кабины и по-хозяйски открыл дверку Валерия. Валерий сообразил, что ему надо убраться, и выпрыгнул на дорогу, уступая своё место. Вслед за Кириллом он полез в салон.

Усевшись, парень сунул Гугеру ладонь:

— Лёха.

— Г-г… Денис, — сказал Гугер, пожимая руку.

В кондиционированном салоне от Лёхи отчётливо запахло потом, маслом и перегаром.

— Очки-то сними, чего как пидарас.

Гугер послушно снял очки, повесил на зеркальце заднего вида и начал разворачивать автобус, отвернувшись от Лёхи.

— Много в деревне жителей? — спросил у Лёхи Валерий. Он сидел на том месте, где недавно сидела Лиза, и подался вперёд.

— Да хер знает, — не оглядываясь, сказал Лёха. — Летом много, из города приезжают. Зимой человек тридцать, если со старухами.

— Дома закрытые — это городских?

— Ихние.

Лёха смотрел по сторонам, словно что-то выискивал. Внезапно он опустил в дверке стекло, высунулся и заорал:

— Ты где шляешься с утра? Я через час приду, жрать готовь!

Кирилл отклонился, чтобы Валерий не загораживал ему окошко, и увидел молодую носатую бабёнку, отошедшую от автобуса на обочину. Волосы бабёнки были жестоко выбелены до синтетического отлива, а лицо — смуглое, загорелое.

— Явишься — и сготовлю! Я хер знаю, может, ты бухаешь! — яростно крикнула бабёнка в ответ.

— Сука Верка, — откидываясь на спинку сиденья, пробормотал Лёха.

Валерий деликатно помолчал, оставляя паузу для этой семейной драмы, а потом снова подался вперёд:

— А какая тут работа есть?

— Да никакой, — буркнул Лёха, глядя в лобовое стекло. — Какая на хер тут работа. Была зона — была работа. А ща только в заповеднике егерем. Кому охота, на хер, за гроши по лесам шарашиться.

— И что, все безработные?

— Работают, дебилы, егерями.

— А ты сам? — вдруг спросил Гугер.

— Я не долбанутый. Я рыбу глушу, туристам продаю.

— Чем глушишь? Взрывчаткой?

— Ну, не глушу, — скривился Лёха. — Заповедник, бля. Есть места, сыпанёшь пакет стирального порошка — без шума рыба всплывает.

— Она же отравленная будет, — осуждающе заметил Валерий.

Затылок Лёхи окаменел.

— Да чё отравленная-то? Ни хера не отравленная. А вам-то чё? На хера сами приехали? — Лёха посмотрел на Гугера.

— Мы… из музея, — нашёлся Валерий. — Будем вашу церковь… э-э… измерять, описывать…

— На хера? — Лёха всё равно не оглянулся.

— То есть? — растерялся Валерий.

— На хера? Кому она нужна? Была зона — ещё туда-сюда, а щас?

Валерий смешался.

— А где вообще церковь? — сменил тему Гугер. — Что-то не видно.

— Церковь там, далеко, — Лёха махнул рукой. — Вон лес, в нём кладбище. За лесом дом Шестакова. А уже за ним церковь.

Разговаривая с Гугером, Лёха смотрел на собеседника. Видимо, того, кто за рулём, он считал главным, равным себе и достойным общения. Все остальные были ерундой.

— Дом Шестакова — это особняк за бетонным забором?

— Угу.

Завидев какого-то встречного мужика, Лёха опять высунулся в окошко. Похоже, ему приятно было показать всем знакомым, что он едет в шикарной машине.

— Серый! — крикнул он. — Ты мне когда пилу вернёшь?

Ответа Серого Кирилл не расслышал.

— Кто этот Шестаков? — спросил Гугер.

— Шестаков-то? Мудила один. Депутат он там в Москве, что ли, или банкир. Отгрохал себе крутую дачу в заповеднике. У нас все бабы на него работают. Убираются, цветы поливают. Ништяк, но получают.

— Этот Шестаков часто здесь бывает?

— Иногда приезжает с корешами и блядями. А так тут его вертухай за порядком следит. Он и вызванивает баб, кому когда на работу надо.

— Но ведь деревне польза, — заметил Валерий. — Заработок.

— Польза, — нехотя кивнул Лёха. — Без Шестакова кончилась бы деревня. Осталось бы три двора, их бы отселили. Заповедник же, сука.

Валерий вздохнул:

— Да, вопрос с жильём везде самый острый…