Психопаты шутят. Антология черного юмора - [71]
Бланш, Реар и Сборщица.
Реар: Да, кстати, господин Бланш… Чем больше я над этим размышляю, тем больше убеждаюсь, что мы с вами находимся на правильном пути.
Бланш: Так, значит, по-вашему, три звездочки, обведенные в кружок среди десятков других на заморской марке из коллекции моего дядюшки…
Реар: …несомненно, отсылают к трем звездам, вырезанным на этом кресте.
Бланш: А что, имя покойника известно?
Реар: Напротив, у нас эти два слова — Франсуа Патрье — поистине не сходят с уст. Видите ли, в той стороне располагаются зыбучие пески, и раньше, до того как был воздвигнут этот парапет, об их существовании предупреждала лишь маленькая табличка. Однажды какой-то мальчишка, погнавшийся за мотыльком — и надо ж ему было залететь именно сюда, — не заметил таблички, а прибежавший на крики сего неосмотрительного энтомолога Франсуа Патрье, местный рыбак, смог вытащить его из смертоносной ловушки, лишь угодив в нее сам.
Бланш: Как, его засосало?..
Реар: …увы, быстрее, чем я вам об этом рассказываю! — вскоре он вынужден был поднять ребенка над головой, тщетно умножая его стенания своими собственными призывами. Когда на горизонте показались спешившие на подмогу люди, песок уже подбирался к его губам.
Бланш: Но чтобы добраться, им нужно было еще несколько минут!..
Реар: …вот именно, а потому, чувствуя, что для него это будет уже слишком поздно, рыбак сообщил малышу свою последнюю волю. Стремясь отмести всякие упреки в жажде легкой славы, он пожелал, чтобы на кресте, который должен будет по возможности точно указывать место его невольного погребения, были выгравированы только эти три звезды.
Бланш: А когда прибежали спасатели?..
Реар: Из песка виднелись одни руки, на которых покоился ребенок; его смогли вытащить, лишь образовав живую цепь из накрепко схватившихся рук… а Франсуа Патрье тем временем постепенно исчезал из виду — навсегда.
Бланш: И что же, ребенок передал его пожелание?
Реар (указывая на крест): …как видите, оно было в точности исполнено.
Бланш: М-да… действительно… три звезды — ни года, ничего…
Реар: Но вскоре мы почувствовали властное желание, буквально-таки неодолимую потребность удовлетворить всеобщее стремление и почтить память такого героя. Поскольку в его кратком завещании речь шла только о надгробном кресте, то было решено, что увековечение его в бронзе где-нибудь на городской площади не станет нарушением последней воли.
Бланш: Конечно, тут же начался сбор по подписке?.
Реар: …О! Он далеко еще не завершен. И такая трогательная деталь: пожертвования принимаются ежедневно прямо здесь, вот в эту урну. Минимальный взнос установлен в пять франков, и превзойден он может быть лишь цифрою, возводящей это число в одну из степеней.
Бланш: Иначе говоря, тот, кто хочет пожертвовать более пяти франков?..
Реар: …должен будет опустить либо двадцать пять, либо сто двадцать пять, шестьсот двадцать пять, и так далее — ничто, собственно говоря, не мешает положить и три тысячи двадцать пять, и пятнадцать тысяч шестьсот двадцать пять, и… впрочем, остановимся на этом!.. Просто таким образом предполагалось вытянуть из богатых подписчиков суммы покрупнее.
Бланш: А не желал ли этим мой дядюшка… Можно обратиться к этой доброй женщине?
Реар: Вы желаете внести пожертвование?
Бланш: Разумеется… и от всего сердца.
Реар (подходя к Сборщице): Извольте — вот господин Бланш, он желал бы поучаствовать…
Сборщица: Бланш! …где-то у меня уже был один Бланш… В каком же это списке? (Размышляет.) Где пять в квадрате… или в кубе… Да, наверное, в кубе…
Реар (Бланшу): Видите ли, все подношения самым тщательным образом распределяются по реестрам… Вот несколько тетрадей, все украшены изящной пятеркой, и если в первом реестре записаны взносы одинарные, то, поднимаясь по порядку, в последнем они уже стоят в шестой степени.
Бланш: Как и можно было предположить, каждая следующая тетрадка тоньше, чем предыдущая.
Сборщица (закончив перелистывать один из списков): А!.. Так и есть — в третьем!
Бланш (вытаскивая бумажник): Что ж, из уважения к предкам не станем изменять обычаю — вот вам мое подношение, и запишите меня туда же еще раз.
Новые африканские впечатления
Пер. М. Фрейдкина
‹…›
…И тень, доползшая до «полдня» еле-еле Как верный знак того, что мы с утра не ели; И грязь — бороться с ней рецепт, увы, не нов: Подвернутый обшлаг потрепанных штанов; Газета у дыры в незапертой кабинке; Вдрызг стоптанный каблук, взыскующий починки; То, что щелчком ногтя раввин явил на свет; Лакей, роняющий салфетку на паркет; В туманном зеркале — цирюльник крепко датый; Та палка, что с утра мешает спать солдату; Подпиленную цепь о ляжку рвет атлет; Чеснок надкушенный и запертый в буфет; На рынке юные Джульетта и Ромео, Творящие обряд любви gratis pro Deo; Червяк, разрезанный мотыгой пополам; Дыханья липкий пар, приставший к зеркалам; Голодный служка, что несет облатки к мессе; Кинжал, из-под полы показанный повесе; Бумаги острый край, что режет пальцы в кровь; Бутон, взорвавшийся, как первая любовь; Настенный календарь, что к прошлому лоялен; Пюпитр, что крылья расправляет над роялем, Вращающийся стул и юный пианист; Надежный парус, одолевший бури свист; Понос как следствие гороховой похлебки; Паук, спешащий по своей висячей тропке; Курильщик дышит в ночь своим зловонным ртом; Кровоточит щенок обрубленным хвостом; Банкет окончен — и скучает стол банкетный; Засохший тюбик на палитре разноцветной; Провисший повод у наездника в руках; Стать танцовщицы на высоких каблуках;Вода, бурлящая в пробирке лаборанта; Судья, карающий воришку-дилетанта; Сталь ледяной струи над пьющим батраком; Сигара, ставшая обугленным бычком; Дитя, сменившее кроватку на диванчик; Под вздохом страсти облетевший одуванчик; Случайной спички обессиленная вспышка; В саду под яблоней — заветная кубышка; И солнца алый диск на синей глади вод…
Сборник стихотворений классика французской литературы Шарля Бодлера, яркого представителя Франции 20—70-х годов XIX века. Бодлером и сейчас одни будут увлечены, другие возмущены. Это значит, что его произведения до сих пор актуальны.
Настоящий дневник — памятник, воздвигнутый самому себе, в увековечение своей собственной славы. Текст отличается предельной искренностью и своеобразной сюрреалистической логикой. Это документ первостепенной важности о выдающемся художнике современности, написанный пером талантливого литератора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Существует Париж Бальзака, Хемингуэя и Генри Миллера… Бодлеровский Париж — таинственный и сумрачный, полуреальный и полумистический, в зыбких очертаниях тревожного сна или наркотического бреда, куда, однако, тянет возвращаться снова и снова.«Парижский сплин» великого французского поэта — классичесский образец жанра стихотворений в прозе.Эксклюзивный перевод Татьяны Источниковой превратит ваше чтение в истинное Наслаждение.
Сальвадор Дали – один из величайших оригиналов XX века. Его гениальные картины известны даже тем, кто не интересуется изобразительным искусством. А его шокирующие откровения о своей жизни и изящные ироничные рассуждения о людях и предметах позволят читателю взглянуть на окружающий мир глазами великого мастера эпатажа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дадаистский роман французского авангардного художника Франсиса Пикабиа (1879-1953). Содержит едкую сатиру на французских литераторов и художников, светские салоны и, в частности, на появившуюся в те годы группу сюрреалистов. Среди персонажей романа много реальных лиц, таких как А. Бретон, Р. Деснос, Ж. Кокто и др. Книга дополнена хроникой жизни и творчества Пикабиа и содержит подробные комментарии.
Знаменитая историческая повесть «История о Доми», которая кратко излагается в корейской «Летописи трёх государств», возрождается на страницах произведения Чхве Инхо «Прогулка во сне по персиковому саду». Это повествование переносит читателей в эпоху древнего корейского королевства Пэкче и рассказывает о красивой и трагической любви, о супружеской верности, женской смекалке, королевских интригах и непоколебимой вере.
В этой книге, которая будет интересна и детям, и взрослым, причудливо переплетаются две реальности, существующие в разных веках. И переход из одной в другую осуществляется с помощью музыки органа, обладающего поистине волшебной силой… О настоящей дружбе и предательстве, об увлекательных приключениях и мучительных поисках своего предназначения, о детских мечтах и разочарованиях взрослых — эта увлекательная повесть Юлии Лавряшиной.
В системе исправительно-трудовых учреждений Советская власть повседневно ведет гуманную, бескорыстную, связанную с огромными трудностями всестороннюю педагогическую работу по перевоспитанию недавних убийц, грабителей, воров, по возвращению их в ряды, честных советских тружеников. К сожалению, эта малоизвестная область благороднейшей социально-преобразовательной деятельности Советской власти не получила достаточно широкого отображения в нашей художественной литературе. Предлагаемая вниманию читателей книга «Незримый поединок» в какой-то мере восполняет этот пробел.
У той, что за стеклом - мои глаза. Безумные, насмешливые, горящие живым огнем, а в другой миг - непроницаемые, как черное стекло. Я смотрю, а за моей спиной трепещут тени.
Мать и маленький сын. «Неполная семья». Может ли жизнь в такой семье быть по-настоящему полной и счастливой? Да, может. Она может быть удивительной, почти сказочной – если не замыкаться на своих невзгодах, если душа матери открыта миру так же, как душа ребенка…В книге множество сюжетных линий, она многомерна и поэтична. «Наши зимы и лета…» открывают глаза на самоценность каждого мгновения жизни.Книга адресована родителям, психологам и самому широкому кругу читателей – всем, кому интересен мир детской души и кто сам был рёбенком…
Одесситы – истинные оптимисты. А чё? – всегда под присмотром, всегда накормлены и обласканы, ведь у них сам город – мама! Одесса-мама полна эмоций и шарма, и жители ее кажутся веселыми, аки дети. И говор у них особый, анекдотичный, нарицательный. И шутки у них имеются на все периоды и все случаи жизни. Вот представьте, что вы попадаете на блошиный рынок, а там уже кричат: – Люди, имейте совесть, покупайте хоть что-нибудь! Или заходите в маршрутку и спрашиваете: – Я до Привоза доеду? А вам в ответ: – А что, были случаи – не доезжали?! Или в трамвае вдруг зададитесь вопросом: – Я этим маршрутом попаду на вокзал? А у вас сочувственно спросят: – А шой-то вам уже так надоело в Одессе, что едете на вокзал? Поняли теперь, что Одессу-маму определяет не время и не история, а юмор.
В сборник вошли произведения известных русских писателей начала XX века: Тэффи (Надежды Лохвицкой), Аркадия Аверченко, Исаака Бабеля и Даниила Хармса, а также «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“».
Как думаете, над кем больше всего смеются в Одессе? – Над Рабиновичем. А кто больше всего смеется над ним? – Рабинович и его остроумная семья! А раз так, то самые популярные одесские анекдоты – о еврейских мужчинах и их женах. – Рабинович, как ты считаешь, что такое счастье? – Счастье – это иметь красивую жену. – А что тогда несчастье? – Несчастье? Несчастье – это иметь такое счастье. В ироничных анекдотах все составляющие национальных особенностей взаимоотношений: сварливость еврейских жен; их недоверие к жизненной приспособленности их мужей; деспотичный характер тещ; болезненная забота о детях (маленьких и великовозрастных!)… и ситуаций: бытовая неустроенность, вечные неприятности мужей по службе; страстная борьба с лишним весом… Каждая одесская женщина – натура утонченная! Но, к сожалению, не каждые весы это понимают. И вот такие уточненные женщины присутствуют на страницах новой книги Ривки Апостол-Рабинович, которая таки одна знает толк в легендарных еврейских анекдотах! Потому что женщины не мыслят, они замышляют… Вот автор и замыслила рассказать вам всю правду за мужчин, ибо она …прожила в счастливом браке 20 лет, и на это у нее ушло 5 мужей.
Сборник составлен известным писателем-сатириком Феликсом Кривиным. В книгу включены сатирические и юмористические рассказы, повести, пьесы выдающихся русских и советских писателей: «Крокодил» Ф. М. Достоевского, «Левша» Н. С. Лескова, «Собачье сердце» М. А. Булгакова, «Подпоручик Киже» Ю. Н. Тынянинова, «Город Градов» А. П. Платонова и другие.Темы, затронутые авторами в этих произведениях, не потеряли своей актуальности и по сей день.