Психопаты шутят. Антология черного юмора - [53]

Улов их был обильным, как никогда: улитки, надо признать, покрывали холмы, словно ковром.

Заполучив моллюсков в свое распоряжение, я усадил их всех в огромный ящик с плотно прилегавшей крышкой, где им пришлось с недельку поголодать.

После чего в один из лучезарных летних вечеров я выпустил мою скотинку попастись в соседском саду.

Выглянувшее вскоре солнце осветило это новое Ватерлоо.

От клубничных кустов или пучков эндивия и цикория, еще совсем недавно поражавших своей пышностью, оставались лишь жалкие оборванные клочья.

О, как бы опечалило меня зрелище этого опустошения, не сгибайся я в три погибели от неудержимого хохота!

Старуха не могла поверить своим глазам.

Мои улиточки между тем, изрядно подкрепившись, но не пресытившись окончательно, продолжали свою разрушительную трапезу.

Из своей крохотной обсерватории я наблюдал, как они потихоньку подбирались к грушевым деревьям…

В этот момент колокол возвестил о начале десятичасовой службы, и моя соседка припустилась что есть духу поведать о своем горе Господу Богу.

* * *

Что за наслаждение было бы подробно рассказать обо всех моих невинных шутках! Умолчу, однако, о том, как я подбрасывал шипучие кристаллы карбида кальция в этот дурацкий фонтанчик у нее под окном — перо бессильно замирает в попытке описать ту невообразимую чесночную вонь, которую он поднимал со дна.

Каково же было мое ликование, когда я узнал впоследствии, что эта мегера испытывала непреодолимое отвращение к запаху чеснока!

Также, помнится, она с особым старанием ухаживала за хорошенькими кустиками петрушки, что росли около разделявшей наши владения стены. О, божественная травка!

Сколько же пригоршней семян болиголова — растения, по внешнему виду совершенно не отличающемуся от зонтиков петрушки, — высыпал я на лелеемую грядку. (Мне искренне жаль новых владельцев садика, если она также не обнаружат подмены.)

Но перейдем к двум украшениям моей коллекции проделок, последняя из которых, как я уже говорил, и вызвала преждевременную кончину отвратительной старухи.

Неотрывно следя за ее передвижениями, я до последней мелочи изучил распорядок дня этой карги.

Обычно, поднявшись с первыми петухами, она недоверчиво осматривала каждый уголок своего сада — там улитку снять, здесь сорняк выдернуть.

С первым ударом колокола наша богомолка отправлялась к заутрене и, исполнив свой долг истинного прихожанина, возвращалась домой, захватывая из почтового ящика газетенку под названием «Крест Господень», которую она прочитывала от корки до корки, потягивая кофе с молоком.

И вот однажды утром на страницах любимой газеты она обнаружила преудивительные вещи. Передовица, например, начиналась с такой фразы:

«Когда же наконец будет покончено с этими ч… попами?!», и так далее в том же духе. Внизу страницы стояло следующее обращение:

«К нашим читателям.

Мы взываем ко всем, кто читает эти строки, — будьте бдительны, если по той или иной причине вам приходится пускать священника на порог. Так, в минувший понедельник некий кюре из Сен-Люсьена, призванный к одру одного из своих прихожан, дабы свершить над ним таинство последнего причастия, выходя, не постеснялся прихватить золотые часы покойного и дюжину столовых приборов чистого серебра.

Увы, случай этот далеко не единичный», и прочая, и прочая.

Но колонка происшествий — это отдельный разговор!

В числе прочего там была заметка об аресте папского нунция, который третьего дня заявился на бал в Мулен-Руж, напившись до положения риз, затеял драку и оказал сопротивление сотрудникам полиции.

Да, странный был номер!

Нужно ли пояснять, что сей любопытный образчик журналистского мастерства был полностью составлен, набран и отпечатан заботами вовсе не дам-попечительниц, как, например, «Фронда», а вашего покорного слуги — при содействии одного знакомого издателя, неоценимую помощь которого в этом деле я долго еще буду вспоминать с благодарностью.

* * *

Одну из выходок, поистине украшающих мою коллекцию, я могу смело рекомендовать вниманию почтенной публики. Она не блещет ни живостью ума, ни изысканным тактом, но ее воспроизведение гарантирует устроителю несколько минут совершенно безудержного веселья.

Разумеется, я не мог не испробовать ее на ненавистной соседке.

С самого раннего утра, через равные промежутки времени я отправлял за старухиной подписью и с ее обратным адресом телеграммы людям, проживавшим в самых разных уголках Франции.

Каждое из этих посланий — с пометкой «ответ оплачен» — содержало просьбу ответить на тот или иной вопрос.

Трудно представить себе ту степень изумления, а равно и ужаса, которую испытала эта пожилая особа, когда один за другим почтальон стал приносить ей голубоватые бланки, содержавшие фразы одна нелепее другой.

Получив вскоре за прочтением изготовленного мною спецвыпуска «Креста Господня» эти телеграммы, моя постылая соседка впала в презабавнейшую прострацию.

В конце концов она отказалась принимать почтальона и даже пригрозила поколотить скромного трудягу рукояткою метлы, случись ему заявиться вновь.

Удобно расположившись подле окошка у себя на чердаке и вооружившись мощным биноклем, я заливался так, как редко до того случалось.