Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния - [74]

Однако Крис таким не казался; он просто не очень развит в смысле социального взаимодействия и способности к эмоциональным связям с окружающими людьми. К тому же я заметил, что в Крисе было что-то очень странное.

Мой врачебный «нюх» явно что-то учуял.

У Криса были несколько неестественные движения глаз, но не в том смысле, в каком это бывает у психопатов. Его взгляд был совершенно не связан с мыслями и чувствами. Я подумал, что странные движения глаз могут объясняться нарушениями, возникшими из-за его социального и эмоционального недоразвития.

За мыслями и высказываниями Криса лежала невероятная эмоциональная и интеллектуальная незрелость. У него было чрезвычайно инфантильное мировоззрение, а навыки общения просто ужасали. Коэффициент интеллекта у него тоже был намного ниже обычного.

– Когда мы залезли в дом, мы хотели, чтобы не сработала сигнализация, поэтому мы ходили медленно, чтобы нас не заметили сенсоры движения, – объяснил Крис.

Он встал и продемонстрировал, как он медленно ходил. Шаркая, прошел туда-сюда по линолеумному полу допросной.

Защитница Донна Браун покачала головой, у нее на лице была полная растерянность.

– Я очень внимательно смотрел, и, если бы заметил, что у сенсора горит не зеленый огонек, а красный, я стал бы ходить еще медленнее. Но и так ходил очень медленно, и он меня не засек.

Крис все так же медленно шел по дому Кейтсов, пока не дошел до электрощита и не отключил электричество во всем доме, расправившись с сигнализацией.

Я посмотрел на Донну; она опустила голову и закрыла лицо руками, чтобы Крис не заметил ее выражения.

Я сказал Крису, что охранная сигнализация в домах, и сенсоры движения в частности, оснащена резервными аккумуляторами на случай, если преступники отключат электричество. Оно к тому же часто отключается во время грозы; аккумуляторы решают эти вопросы.

Еще я сказал ему, что, если огонек сенсора переключился с зеленого на красный, это значит, что он уже засек движение.

Сигнализация не сработала в тот раз, сказал я ему, потому что в ту ночь Кейтсы ее не включили.

– Ну вот, – промямлил он, – каждый день узнаешь что-нибудь новое.

Мы видели и многие другие примеры того, что Крис был очень безыскусным человеком.

Например, он был необычайно восприимчив к внушению. Он смотрел телевизор и верил, что может сделать так же, как показали в передаче. Он думал, что, если посмотреть много серий «Закона и порядка», можно стать юристом.

Я начал понимать, что уверенность Криса в его психопатии была сродни бреду.

Позвольте объяснить. Мне как-то пришлось оценивать заключенного, который думал, что один известный голливудский актер – его отец. Майкл, как я его буду называть, был в этом совершенно уверен и даже преодолел огромное расстояние от Канады до Лос-Анджелеса, чтобы повидать своего знаменитого отца. Он вломился в дом, который, как он думал, принадлежал актеру, и стал там жить. После ареста он продолжал верить, что его отец – звезда кино, несмотря на убедительные доказательства противного. Настоящий отец Майкла навещал его в тюрьме; Майкл считал его скорее другом, чем отцом. Эта бредовая идея преследовала Майкла всю его взрослую жизнь.

Я встретился с Майклом лет через двадцать после того, как он в третий раз влез в дом актера. После третьего преступления по канадским законам Майкл попадал в категорию «опасных рецидивистов», которые требуют особых условий судопроизводства и содержания, и получил длительный тюремный срок.

Целая команда врачей несколько лет боролась с заблуждением Майкла. В прошлом году он наконец стал говорить, что уже не считает актера своим отцом.

Меня попросили оценить, можно ли выпустить Майкла по УДО.

Через два часа интервью у нас установилась хорошая связь, и я исподволь задал Майклу вопрос, который хотел задать больше всего: кто его родители по профессии.

Майкл тут же попался на удочку. Он сообщил, что его отец – актер, и стал рассказывать истории про знаменитого «отца». При этом он смотрел прямо в видеокамеру, которая записывала интервью. Майкл говорил правду – то, что считал правдой.

Я показал видео психотерапевтам. Они растерялись.

– Когда вы с ним говорили? – спросил главный терапевт.

– Сегодня, – ответил я.

Они посмотрели друг на друга с недоверием.

Оказалось, что Майклу надоело слушать, как ему постоянно твердят, что его отец не актер, поэтому он сказал им то, что они хотели услышать. Но он все равно считал по-своему.

Я рекомендовал не выпускать его из тюрьмы. Я знал, что он прямиком поедет в Лос-Анджелес и опять влезет в дом актера. Я решил избавить того от неприятностей.

Майкл не был агрессивен, не доставлял проблем в тюрьме. У него было навязчивое заблуждение, и врачи не знали, как с ним справиться. Никто не знал. Мы знали только что его надо оставить в тюрьме, чтобы не дать ему снова нарушить закон.

Я считал, что у Криса Гриббла было подобного же рода заблуждение. Бредовая идея Криса состояла в том, что он психопат. И это делало Криса очень опасным.

Психопатические симптомы Криса скорее происходили из его оторванности от реальной жизни, а не отражали глубинные свойства личности. Никакие данные из других областей его жизни не говорили о том, что у Криса какие бы то ни было серьезные симптомы психопатии. Он не набрал высоких баллов по ППЧ для детей и подростков. На самом деле для юноши, совершившего преступление, его баллы оказались ниже среднего.