Психопат - [75]
— Отвяжитесь от него! — гневно твердила Сил.
— Тоц-ци-и-и!
На толстых губах Сола заиграла чуть заметная самодовольная улыбка.
Глядя ему в глаза, Тоцци поднес ко рту кулак и кашлянул. Дымок ладана становился все гуще. Священник шел от алтаря по центральному проходу. Подойдя к их ряду, остановился и стал кадить на сидящих, лязгая цепью о серебряный корпус. Сил отклонилась от горячего, качающегося сосуда, Сол упер подбородок в грудь. Тоцци не мог понять, зачем священник это делает. Потом насторожился. Почему священник один? Где алтарные служки? На заупокойной службе их должно быть четверо. Это он помнил хорошо.
Цепь перестала лязгать. У Тоцци щипало глаза от дыма, и он протирал их. Внезапно вокруг послышались крики и взвизги. Сидящая позади женщина выдохнула: «О Господи». Стэси отчаянно стиснула его руку.
Протерев глаза, Тоцци наконец увидел, что произошло. Худощавый священник держал в руке пистолет, нацелившись на их ряд.
— Выйдите, пожалуйста, — произнес он. По лицу его струился пот. Глаза неудержимо мигали.
Сил возмутилась:
— Дональд, ты соображаешь, что делаешь?
— Сестра, пропустите их, пожалуйста.
— Дональд, это церковь. Немедленно сними облачение и убирайся отсюда с этим пистолетом.
Он сунул дуло ей в лицо:
— Сестра, я сказал — пропустите их. Пожалуйста.
Голос его дрожал. Рука тоже.
Сил торопливо перекрестилась и стала выходить между рядами. Тон ее изменился. Стал просящим:
— Дональд, будь добр, послушай меня.
Но он не слушал. Дуло пистолета перемещалось от Сола к Тоцци, к Стэси и обратно.
— Ты, ты и ты, — сказал он, указывая при этом на каждого. — Выходите и ступайте к алтарю. Вы должны покаяться. Вы все грешники.
Сол поднял руки, но не двигался с места.
Тоцци последовал его примеру:
— Можем мы задать хоть один вопрос... святой отец?
Стэси дрожала.
— Тоцци, чего он хочет?
Священник оставался непреклонным.
— Вы все грешили. Немедленно выходите, -крикнул он.
Сол еле слышно пробормотал:
— Успокойся, Донни. Успокойся.
Тоцци уставился на священника. Донни? Дональд Эмерик? Ах, черт.
— Я сказал — идите к алтарю. Живо!
—Спокойно, Донни. Спокойно.
Сол протиснулся мимо сидящих и вышел в центральный проход.
Эмерик навел пистолет на Тоцци и Стэси:
— Вы тоже. Быстрее!
—Хорошо, хорошо, идем.
Тоцци стал пробираться к проходу.
Стэси не шевелилась, и Эмерик пронзительно завопил:
— Иди, шлюха!
Ее лицо сморщилось.
— Пожалуйста, не надо. Пожалуйста.
— Ты грешила с ним. — Эмерик указал дулом на голову Тоцци. — Вы грешили вместе. Видно по вашему поведению.
Стэси принялась всхлипывать, все чаще и чаще.
— Нет. Нет. Это не так. Вы не понимаете...
— Иди к алтарю. Сколько раз повторять?
Тоцци стоял в проходе вместе с Иммордино. Велел негромко, спокойно:
— Делай, что он говорит, Стэси.
Бледная, как Эмерик, она неохотно двинулась к проходу, не зная, куда девать руки — то ли поднять, то ли держать перед собой.
Сил стояла в проходе на коленях. Она разволновалась и била себя кулаком в грудь:
— Матерь Божия, сделай что-нибудь. Кто-нибудь, сделайте хоть что-то. Это ведь храм.
Мужчины оттопыривали нижнюю губу и пожимали плечами. По другую сторону прохода человек в темных летних очках и скверном парике похлопал себя по куртке, показывая, что оружия у него нет.
— Не взыщи, Сил, — сказал он. — Это похороны.
Стэси вышла из ряда и встала рядом с Тоцци, поднятые руки ее дрожали.
Эмерик резко махнул пистолетом:
— К алтарю... Все трое. Идите. Встаньте на колени перед Искупителем.
Тоцци глянул на Сола. Тот с безжизненным взглядом поплелся к алтарю. Стэси судорожно всхлипывала.
— Делай, что он говорит, — пробормотал Тоцци. — Все будет хорошо.
И, поглядывая на пистолет в руке Эмерика, пошел за ней. Медленно миновав проход, они поднялись на две мраморные ступени, ведущие к алтарю. И встали на красном ковре лицом к распятию.
— На колени! Почему вынуждаете меня повторять?
Стэси рухнула на колени. Сол медленно опустился. Тоцци не шевельнулся.
— На колени!
Тоцци сделал глотательное движение. Горло пересохло. И продолжал стоять неподвижно.
— На колени, грешник! На колени! — завопил Эмерик. И ткнул его пистолетом в спину.
Тоцци медленно выдохнул, вспоминая, как в последний раз отнимал оружие на темной, сырой улице в Манхэттене, в тот вечер, когда познакомился со Стэси. Тогда она отвлекла его, и он сплоховал. Получил пулю и отпуск на полтора месяца. Сейчас сплоховать нельзя.
Эмерик снова ткнул его и угодил в магнитофон. Тоцци затаил дыхание, ожидая, что Эмерик почувствует твердый предмет под одеждой, но тот, видимо, ничего не заметил.
Тогда Тоцци крутанулся вправо, прижался плечом к плечу Эмерика и схватил руку, в которой тот держал оружие. Прижав большим пальцем его сустав, отвел пистолет в сторону. Дернув за руку вперед и вниз, Тоцци заставил Эмерика потерять равновесие, потом рванул его руку за голову. Эмерик стал валиться на спину. Тоцци переместился, уложил его на живот и вертикально заломил руку, перегибая кисть. Эмерик разжал пальцы. Тоцци схватил пистолет и сунул за пояс, потом, встав коленом на поясницу Эмерика, достал наручники и защелкнул на его запястьях.
— Вы грешники, — выл Эмерик, прижатый лицом в ковру. — Вы должны исповедаться.
