Психопат - [26]

Ошибаешься, Тоцци. У меня кое-что припрятано, и об этом не знает никто, даже моя сестра.

Сол поворошил носком ноги осколки магнитофона.

— Как считаешь, не Джуси ли Вакарини убрал Мистретту? Чтобы стать доном самому?

Иммордино не поднимал взгляда.

— Или это ты,Сол, распорядился его убрать? Наскреб денег и нанял убийцу? А? Смерть Мистретты нужна была тебе больше, чем Джуси. Верно? У старика определенно имелись любимчики, но ты не попал в их число. Может, тыи кокнул его. Что скажешь, Сол?

Иммордино сидел, свесив голову. Сердце его колотилось о ребра.

— Надо, пожалуй, поинтересоваться у Джуси, что он думает по этому поводу. Скажу, что расспрашивал тебя, но ты понятия не имеешь. Может, у него возникнут какие-то соображения?

Сердце Сола неистовствовало. Совсем уронив голову на грудь, он очень медленно сжимал кулаки, сперва один, потом другой. Ему хотелось удавить этого сукиного сына. Тоцци прекрасно знает, что подумает Джуси — будто Сол снюхался с ФБР, поскольку они с Бартоло хотят этому верить. Потому и распорядились убрать его. Черт!

Сол услышал приближающиеся шаги, явно не пациента. Головы он не поднимал на тот случай, если это другой сукин сын, Гиббонс.

— Это вам я понадобился?

Сол узнал голос. Крепко зажмурился и затаил дыхание.

— Вы Чарльз Тейт?

— Он самый.

Тоцци извлек удостоверение.

— Майкл Тоцци, особый агент ФБР. — Он поднялся и пожал Чарльзу руку. — Насколько я понимаю, у вас выходной. Спасибо, что приехали. — И указал Чарльзу на стул.

— Ерунда. Ничего особенного.

Когда Чарльз сел, Сол заметил, что на нем ярко-синие бриджи и высокие кроссовки «Рибок», стоящие примерно сто пятьдесят долларов. Притом совершенно новые. Солу хотелось надеяться, что они краденые. Этому негритосу лучше не тратить полученную тысячу на всякое барахло, иначе он об этом пожалеет.

Тоцци достал из кармана небольшой блокнот и открыл его.

— Последние два месяца вы дежурите здесь в третью смену. Так?

— Нет, в третью — О'Коннор. Я во вторую.

Тоцци достал ручку и что-то зачеркнул.

— Находясь на дежурстве, вы не замечали ничего необычного за мистером Иммордино?

Глаза Сола выкатились. Отвечай, как надо, черный.

—Как это понять — «необычного»?

Тоцци постучал ручкой по блокноту.

— Чего-то не такого, как всегда. Новых посетителей, телефонных звонков. Вел ли он себя странно в каком-то смысле? Вы понимаете, о чем я.

— Так, так...

Сол скрипнул зубами. Думай, прежде чем говорить.

—Сол никому не звонит, навещает его только сестра, монахиня. — Чарльз скрипуче рассмеялся. — А ведет он себя всегдастранно. Как и все в этой палате.

У Сола внезапно свело от страха живот. Вдруг Тоцци узнает голос Чарльза? Вдруг он уже понял, что в ту ночь его пытался убить Чарльз? На кой черт он вызвал сюда этого негритоса? Сол замер, ожидая, что вот-вот в палату ворвется Гиббонс с полицейскими и их обоих арестуют.

Тоцци перевернул листок блокнота.

— У вас удрал один парень, Дональд Эмерик. Он и мистер Иммордино не водили здесь дружбу?

— Ну, я бы так не сказал.

— А как бы сказали?

Прикуси язык, Чарльз. Скажи, что не знаешь.

—Не знаю. Сол ни на кого не обращает внимания. Разговаривает со своими руками, вот как сейчас. А Эмерик, тот зависит от лекарств. Дашь ему пилюлю, он притихнет, как мышь. А когда действие ее проходит, оживляется и становится очень любопытным. Я несколько раз видел, как он сидел возле Сола, слушал, что Сол бормочет. Но Сол никогда не заговаривал с ним. Я всегда думал, Эмерику кажется, будто Сол читает молитвы. Понимаете, Эмерик сам молится очень много, почти беспрерывно. Больше всего ему хотелось иметь четки. Он каждый день просил меня их принести. Но врачи сказали — нельзя, опасно.

— Они боялись, что он причинит вред себе или другим пациентам?

— И того, и другого. Эмерик хоть и маленький, но самый вредный в палате. Его нужно было запереть внизу, в одиночке. Он ведь убил двух женщин. Потому и оказался здесь. Готов держать пари, он попытается убить кого-то еще. Будьте начеку. Кулаки Сола набрякли. Чарльз слишком разболтался. Тоцци записал что-то в блокноте, вырвал листок и отдал Чарльзу:

— Меня можно найти по этому телефону. Если увидите, что мистер Иммордино ведет себя как-то необычно, по-новому, то позвоните мне, я буду очень признателен.

— Ладно.

— Спасибо, что приехали. Извините, что побеспокоил вас в выходной.

— Ничего особенного.

Чарльз поднялся и, скрипя по линолеуму кроссовками, пошел к двери.

Тоцци наклонился к Солу:

— Сол, последний шанс. Хочешь что-нибудь сказать мне?

Иммордино опять стиснул кулаки. Руки его тряслись от бешенства. Хотелось снести Тоцци башку и помочиться ему в глотку. Но он боялся шевельнуть хоть одной мышцей, сделать что-то, показывающее, что он в своем уме. Разговор небось снимают из-за зеркала видеокамерой. В довершение всего Сол не мог решить, действительно ли Тоцци знает что-то о нем, Эмерике и Чарльзе, или просто притворяется, надеясь запугать его и развязать язык. Должен бы уже понять, гад, что ему это не удастся.

Тоцци поднялся и оперся о трость.

— Значит, ничего не скажешь? Ну что ж, Сол, приятно было с тобой пообщаться. — Он собрался было уходить, но обернулся вновь. — Кстати, передать Джуси привет от тебя?