Психопат - [16]

— В таком...

У Каммингс был ответ, но Лоррейн перебила ее:

— Можете пожить у нас, доктор Каммингс. Свободная комната есть.

Гиббонс молча уставился на жену. Не стой между ними Иверс, он бы задушил ее на месте. Гостей он терпеть не мог, и Лоррейн это знала.

— Я не могу навязываться вам, профессор Бернстейн.

Гиббонс облегченно вздохнул. Правильно. Не навязывайся ко мне в дом, черт возьми.

Лоррейн любезно улыбнулась и покачала головой:

— Это не навязчивость. Мы собирались взять к себе Майкла, но, мне кажется, так будет лучше для всех. Майкл сможет оправиться от раны, не теряя своей драгоценной независимости, а Гиббонс вечером подготовит вас к завтрашней работе. Вы сразу полностью погрузитесь в дело.

Гиббонс оскалил зубы. Я погружу полностью вас обеих. И не отпущу, пока не перестанете пускать пузыри.

— Это надо обмозговать, — сказал он.

Иверс пожал плечами:

— По-моему, отлично. А как на твой взгляд, Тоцци?

Тот бросил на Иверса раздраженный взгляд:

— Я лишь хочу оказаться дома и какое-то время пожить в одиночестве. Моя квартира в Хобокене гораздо спокойнее любой гринвич-виллиджской. Больше подходит для отдыха. И я плохо сплю в незнакомых местах. Понимаете?

— Можешь прекрасно отдохнуть и в Гринвич-Виллидж, — сказал Иверс. — Поживи несколько дней, увидишь.

Тон его красноречиво свидетельствовал, что у Тоцци нет выбора.

— Тоцци! Слава Богу, ты еще здесь.

Стэси Вьера вошла в палату грудью вперед. На ней была черная кожаная куртка поверх блестящего трико в диагональную красно-бело-черную полоску. Отбросив за плечо гриву длинных бронзовых кудрей, она присела на корточки перед креслом-каталкой, чтобы голова ее и Тоцци находились на одном уровне. Зад ее выглядел тоже неплохо.

— Я рада, что застала тебя до выписки. Рой сообщил, что тебя увезли в эту больницу. Я позвонила, хотела справиться, как ты себя чувствуешь, а мне сказали, что ты выписываешься. Может, лучше остаться на несколько дней? Рой намекнул, что ты вроде бы живешь один. Не стоит возвращаться в пустой дом. Одиночество создает дурную энергию, а это замедляет выздоровление.

— Что вы говорите?

Лоррейн поглядела на Стэси свысока.

Каммингс метнула взгляд на Лоррейн:

— Дурную энергию?

Иверс кашлянул и прикрыл ладонью рот. Он старался не смотреть на бюст Стэси.

— Вот как... очень мило, Стэси, что ты беспокоишься обо мне. Я... э... ценю это.

Она глянула ему в глаза:

— Я оченьбеспокоюсь о тебе. Господи, у тебя же огнестрельная рана.

— Э... да. — Тоцци пришел в замешательство. Он не знал, как реагировать на эту заботу. Заметив, что все глаза устремлены на девушку, он стал представлять ей присутствующих. — Стэси, это мой начальник, Брент Иверс. Гиббонса ты знаешь. Это моя двоюродная сестра Лоррейн. А это доктор Мадлен Каммингс.

— Привет! — Стэси встала и перебросила волосы через плечо, словно демонстрируя модель прически, небрежно и соблазнительно.

Гиббонс делал усилие, чтобы не пялиться на нее; что правда — то правда, на эту девушку стоило посмотреть.

Иверс с любезной улыбкой пожал руку Стэси, но Лоррейн и Каммингс глядели на нее, будто стражи границы.

Внезапно Лоррейн обернулась и пронзила взглядом Гиббонса, словно прочтя его мысли. Каммингс тоже. Гиббонс выдал ответный взгляд. Если он в чем-то и не прав, это касается только его жены и его самого. А этой особе чего соваться?

Стэси, очевидно, ощутила дурную энергию, которую они излучали, потому что вид ее стал слегка испуганным.

— Не обращай внимания на этих женщин, — подбодрил ее Гиббонс. — Они учились в Барнард-колледже.

— Правда? — Девушка повернулась к стражам границы, и от этого движения рассыпались ее волосы. Она вновь отбросила их тем же элегантным движением. — Господи, и я тоже. Окончила в прошлом году.

Потом, проведя рукой по волосам, с изумлением поглядела на Лоррейн и Каммингс.

— Привет, бывшие студентки.

На лице Гиббонса появилась злобная усмешка. Стражей границы признание Стэси не обрадовало. Да и его, собственно, тоже. При мысли, что ему придется полтора месяца делить жилье с ними обеими, лицо у него вытянулось. Он уперся костяшками пальцев одной руки в ладонь другой и стал смотреть, каким бы суставом хрустнуть, но все они уже отхрустели.

Черт.

Глава 5

В коридоре пахло гнилыми фруктами, на стенах были выведены пульверизатором такие причудливые буквы, что Сол не мог составить из них слов. Видимо, детские имена, решил он. Дети вечно их пишут. Где-то в этой трущобе громко звучал стереопроигрыватель. Сол расслышал мерзкую музыку в стиле реп. Слов песни тоже было не разобрать. Два часа ночи, а какой-то ненормальный крутит эту гнусную какофонию. Идя вслед за Чарльзом в квартиру этого негритоса, он тряс головой. Под ногами что-то хрустело. Сол нахмурился. Эти люди живут, как скоты.

Чарльз звякнул большим кольцом с ключами, прикрепленными цепочкой к его ремню.

— Надеюсь, он в норме. Хотя пилюли нужно было дать два часа назад.

— Хорошо бы, — буркнул Сол. Эмерик ему был необходим. Весь план держался на нем.

— Если он совсем спятил за это время, твоя вина, — сказал Чарльз. — Незачем тебе было выходить сегодня ночью. Потеря времени, и только. Мы ничего не успеем сделать.