Телефон я достала с третьей попытки и нажала кнопку быстрого набора, только хотела поднести его к уху, но парень забрал телефон из моих рук.
— Я одногрупник вашей дочери, — сказал он, её избил подонок, нужно чтобы вы приехали, боюсь трогать.
Я же лежала и думала, почему никто из студентов ещё не обнаружил нас, я вышла позже одногрупников, но в университете ещё много студентов и эта тропинка очень популярная.
— У твоей мамы есть машина? — спрашивает меня парень, опять наклоняясь и засовывая телефон в сумку.
— Есть, только она с другой стороны приедет.
— Её есть кому встретить, — отвечает парень и присаживается на корточки рядом со мной, — вот скажи мне почему ты не кричала? Я случайно сюда свернул, эта тварь убила бы тебя и убежала, кто бы стал искать убийцу? Добеги он до кустов, и след его потерян. Год за тобой наблюдаю и все никак тебя понять не могу.
— Зачем?
— Зачем наблюдаю? Не знаю, как-то год назад глаз за тебя зацепился, так и смотрю, ты вроде как со всеми и в тоже время сама по себе. Ты всегда чего-то боишься, ждешь, что что-то плохое случится.
— И случается, — говорю я.
— Потому что, ждешь, мысли и эмоции могут быть материальны…. - договорить он не успел, сбоку зашевелился Артемий, мой спаситель отошел, потом раздался глухой звук и стон обидчика, видимо ему добавили, чтобы тихо лежал.
Мама появилась вместе с Валентином Сергеевичем, она сразу подбежала ко мне, а её муж к тихо скулящему Артему.
— Ты знаешь его? — Обратился он к моему спасителю, даже имени его не знаю, нужно бы познакомится, спасибо сказать.
— Знаю, ответил парень, это Артем, его в прошлом году отчислили, достал всех и деньги папаши не помогли, — я, оказывается, с ним год училась и не видела ни разу. А что же он тогда праздновал, когда мы с ним в электричке столкнулись? Может свое отчисление, свободу от учебы?
— Это малолетний имбецил, который выступал на похоронах отчима, — говорит мама, — я тебе рассказывала.
— Значит, он решил отомстить, — сказал Валентин Сергеевич, приподнимая Артема, — ну пойдем дорогуша, такому сладкому мальчику зеки очень обрадуются, — и заломив руки, повел его, Артем пытался вырваться и пару раз даже выматерился, но был успокоен хорошим тычком в спину.
Мама ощупывала мою шею и плечи, а потом начала медленно меня поднимать:
— Ухо болит?
— И ухо тоже и голова, — говорю я.
— Боюсь, что у тебя лопнула барабанная перепонка, — говорит мама, — вот же тварь, он чуть не убил тебя.
— Я помогу, — говорит мой спаситель и подходя ко мне осторожно приподнимает, ставит меня на ноги и обхватывает за талию.
— Как тебя зовут? — Спрашиваю я.
— Самое время познакомится, — язвит парень, — Тимофей меня зовут, я учусь на третьем курсе.
— Спасибо, — говорю я.
— Кричала бы громко и удара бы не получила, почему ты молчала, ведь наверняка знала, что он ударит.
— Знала, не первый раз с ним сталкиваюсь.
— Почему ты не сказал мне, что это он в электричке тебя ударил? — Спросила мама.
— Ты была очень расстроена после похорон.
— Маша, ну почему ты промолчала, я бы ему ещё в доме матери наваляла, плевать на этих гостей.
— А если бы он ответил, ему же все равно кого бить меня или другую женщину и хорошо, что не сказала.
— Так он ваш родственник? — Спросил Тимофей.
— Нет, он внук моего отчима, не дай Бог иметь такого родственника, — ответила мама.
Мы шли к машине под взглядами множества студентов, два парня стояли за поворотом и преграждали путь к дорожке, так вот почему не было свидетелей, друзья Тимофея сдерживали студентов, может и правильно, ему ещё учится в ВУЗе. Меня осторожно посадили в мамину машину, мама поблагодарила Тимофея, и мы медленно поехали, подозреваю, что в центр здоровья.
* * *
Опытный доктор из маминого центра осмотрел меня. Не все так плохо, как казалось, барабанная перепонка цела, а кровь текла из пореза на ухе от перстня Артема, но доктор посоветовал отдохнуть минимум три дня, а лучше пять.
— Поехали на дачу, — сказал Валентин Сергеевич, встречая нас у центра, — домой нам точно нельзя, думаю, ваши родственники уже в курсе, что мы причастны к исчезновению их любимого Артема и через некоторое время начнется паломничество к нам домой, а про мою дачу они не знают.
— А куда ты его отвез? — Спрашивает мама.
— Ну не в участок же, я его надежно спрятал, пусть дней пять посидит, там хорошие воспитатели, очень тщательно объяснят, что девушек бить нельзя. Посадить мы его не сможем, травмы Марии не тянут на тяжкие телесные, а значит, он отделался бы только штрафом, который с большим удовольствием заплатят его родители, да и кто-то должен заняться его воспитанием.
— Обязательно должен, — отвечает мама, — только боюсь, что поздно.
— Совсем нет, эти воспитатели прекрасно убеждают в любом возрасте, человек на глазах меняется.
— Тогда я беру положенные мне отгулы, и мы едем на дачу, природа, шашлыки, рассказы у костра, разве что-то может быть лучше для снятия стресса, — мама целует Валентина Сергеевича в щеку и убегает обратно в здание центра.
— Ей дадут отгулы? — Удивляюсь я.
— Если нет, то тогда пойду я, — отвечает Валентин Сергеевич, — она очень за тебя переживает, её так трясло, что я боялся пускать за руль, хотел ехать один, но твою маму сложно остановить, разве что связать и запереть за железной дверью, и то не уверен, что поможет.
