Психология женского насилия. Преступление против тела - [34]

Шрифт
Интервал

Человек, который слушал и пытался понять опыт Эллисон, становился в ее глазах преследующим и ненадежным, т. е. таким же, какой Эллисон воспринимала свою мать — не защищающей, пренебрегающей фигурой, позволявшей одновременно совершаться сексуальному насилию и осуществлявшей в отношении Эллисон физическое насилие. Казалось, будто она отразила в этом опыт своего детства, когда она ощущала, что ей кругом лгут и что ее восприятие было неверным, будто она была сумасшедшей.

Кроме того, Эллисон была в ярости из-за того, что ее собственная жертвенность не замечалась, — она идентифицировала себя как жертву, а не преступницу, и чувствовала смятение и отчаяние, когда ее роль насильника все-таки исследовали. Она не могла удержать оба этих аспекта в своей голове и считала невыносимыми мои попытки помочь ей это сделать.

Интенсивность моих чувств контрпереноса, по-видимому, относилась к жестокости импульсов Эллисон, направленных в свой адрес, что выражалось в ее сексуальном насилии в отношении дочери. Через сексуальное насилие над Дженнифер Эллисон бессознательно воссоздавала свой опыт, атакуя тело маленькой девочки так, как это происходило с ее собственным телом когда-то. Когда я осмыслила весь опыт унижения и насилия Эллисон, я получила возможность проникнуться состраданием к девочке, которой она была когда-то, и к женщине, которой она стала. Она совершила серьезную попытку самоубийства во время заключительного слушания по делу Дженнифер, которую она мотивировала чувством вины за то, что она поместила ребенка под опеку в приемную семью. В воображении Эллисон Дженнифер была на ее стороне, а также она являлась хранилищем ее ненависти к себе и целью ее разрушительных импульсов. Сексуальный садизм, который она направляла на Дженнифер, также представлял собой своеобразную форму психического убийства:

Сексуальное насилие в отношении детей является не чем иным, как символической формой убийства, поскольку единственный способ убить кого-то в психическом смысле, а не буквально отнять его жизнь, заключается в том, чтобы проникнуть в тело через его отверстия.

(Kirsta, 1994, p. 289)

Отказавшись от терапии, Эллисон избавилась и от меня. Она могла доверять мне только в той мере, в которой я могла ее подпитывать и сочувственно относиться к ней как к жертве сексуального насилия, совершенного женщиной, а также как к жертве физического и эмоционального насилия со стороны ее матери и отчима.

Она не могла вынести меня, поскольку я высказывала мысль о том, что она также была и агрессором, насильником детей. Ее несчастье и отчаяние казались неподдельными, а оборонительная позиция, похоже, была связана с ее стыдом и глубоким чувством собственной никчемности. Тот факт, что я знала о заявлениях, сделанных Дженнифер и подтвержденных Люком, означали в ее глазах, что я в конечном счете тоже стану отвергать и осуждать ее. Она также осталась без «контейнера», в который могла бы «сливать» свои токсичные чувства, а без него столкнулась лицом к лицу со своей собственной агрессией и отчаянием.

Эллисон защищалась от невыносимой душевной боли, отделив свои агрессивные импульсы и спроецировав их на дочь посредством сексуального манипулирования ею. Оказалось, что она состоит в эмоционально, если не сексуально перегруженных отношениях со своим сыном, которого она охарактеризовала как «мужчину всей ее жизни». Эллисон показала очень скромную способность распознавать свою собственную агрессию, спроецированную на других людей, которую она замечала, только когда та уже «отражалась обратно» на нее, и поэтому Эллисон обитала в параноидальном мире, где ее неоднократно отвергали, унижали и в конечном счете покидали. Сексуальное насилие над Дженнифер временно давало Эллисон возможность избежать депрессии и страха, без такой возможности она чувствовала отчаяние.

Истоки гнева Эллисон, судя по всему, лежали в опыте младенчества и детства, который оставил ее с чувством ужасающей ненависти к себе и концентрированной инфантильной ярости по отношению к ее собственной обделяющей, незащищающей, жестокой матери, а также к сексуально эксплуатирующей сестре. В детстве Эллисон не получила опыта интеграции своих недопустимых агрессивных чувств и так и не смогла развить какое-либо безопасное хранилище для них ни внутри, ни снаружи. Для Эллисон ее мать была безжизненным, жестоким объектом, неспособным ответить на ее потребности или ее попытки взаимодействия. Став сексуальным агрессором в отношении своей собственной дочери, Эллисон смогла избавиться от огромного чувства бесполезности и опасности нападения, которые она испытала, спроецировав их. Она интернализировала образы своих сестер, а также своей матери как агрессоров и идентифицировалась с ними, что позволило ей воссоздать насильственную динамику со своим собственным ребенком женского пола.

Заключение

Данные о перверсии материнства отражают подавляющее чувство бессилия, низкую самооценку и создают описанные выше трудности, с которыми сталкивается женщина во время беременности и материнства. Материнство может стать способом получения компенсации и площадкой для реализации возмездия, сферой влияния, власти и контроля. «Женское сексуальное насилие, особенно материнский инцест, представляет собой наиболее трагически гротескное неправильное использование подобной власти и злоупотребление ею» (Kirsta, 1994, p. 295).


Рекомендуем почитать
Достоинство возраста. Как относиться к старению

Когда тема старости подступает к нашим дверям, нам приходится делать выбор: изображать, что нас нет дома, прикидываться кем-то другим, баррикадировать дверь, бежать со всех ног или готовиться к встрече. И тогда — постараться достойно стареть. Стать по-настоящему свободным человеком. Чувствовать, Думать, Быть мудрым и милосердным. Ценить жизнь и радоваться ей. Автор книги Юлия Жемчужникова — психотерапевт, публицист, писатель.


Формула Бога. Эволюция религии, культуры и этики в эпоху технологической сингулярности и бессмертия

Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Панические атаки и где они обитают. Как побороть тревожное расстройство

Вы боитесь оживленных мест? Или, может, публичных выступлений? Страдаете от одышки и ком в горле не дает нормально разговаривать? Скорее всего, практикум «Панические атаки и где они обитают» не случайно оказался в ваших руках. Тревожность – очень распространенная психологическая проблема, которая часто сопровождается приступами паники. Но знали ли вы, что многие страдают не из-за самих приступов, а из-за страха повторения неприятных ощущений – и не дай бог в неподходящем месте в неподходящее время! Этот практикум поможет выявить симптомы паники и ослабить их.


Золотой ключик инфосторителлинга

Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.


Успокойся, чёрт возьми!

Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)


Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения

Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.