Психология женщины - [82]

Чем объясняется их чрезвычайная враждебность к женщинам? История их жизни позволяет понять ее лишь отчасти. С их стороны раздаются упреки в адрес матери за недостаток тепла, защиты, понимания, за предпочтение брата, за чересчур строгие требования к тому, что касается сексуальности. Все это более или менее подтверждается фактами, однако пациентки и сами чувствуют, что степень их враждебности несоразмерна с имеющимися у них подозрительностью, протестом и ненавистью.

Истинный смысл раскрывается, однако, в их отношении к женщине-аналитику. Если опустить технические подробности и не только индивидуальные различия, но и различия в способах защиты, характерные для обсуждаемых типов, постепенно вырисовывается следующая картина: они убеждены, что женщина-аналитик их не любит, что на самом деле она недоброжелательно настроена по отношению к пациенткам, что ее задевает, если они счастливы и удачливы, и что особенно она осуждает их сексуальную жизнь, старается воспрепятствовать ей или по крайней мере испытывает желание сделать это.

По мере того как обнаруживается, что все это – реакция на чувство вины и проявление страха, постепенно начинаешь понимать, что и в самом деле у них есть некоторые основания для тревоги, ибо их поведение по отношению к аналитику во время анализа действительно продиктовано открытым вызовом и стремлением расстроить аналитику его планы, причем им даже не важно, если в то же время они помешают себе достичь собственных целей.

Фактически, однако, такое поведение – это всего лишь выход имеющейся враждебности в реальную жизнь. В полном объеме она обнаруживается только при погружении в мир фантазий, представленных в сновидениях и грезах. Здесь царствует враждебность в ее наиболее жестоких архаичных формах.

Ожившие в фантазиях грубые, примитивные импульсы позволяют понять всю глубину чувства вины по отношению к матери и материнскому образу. Более того, они в конце концов позволяют понять, почему мастурбация была полностью прекращена и даже в настоящее время по-прежнему вызывает чувство отвращения. Фантазии сопровождали мастурбацию и, следовательно, пробудили в связи с ней чувство вины. Другими словами, чувство вины касалось не физического процесса как такового, а фантазий. Но подавить можно было только физический процесс и желание его осуществить. Фантазии продолжали жить в глубине души, и, вытесненные в раннем возрасте, они сохранили инфантильный характер. Не отдавая себе отчета в их существовании, пациентка продолжает отвечать на них чувством вины.

Впрочем, физической стороной мастурбации тоже нельзя пренебрегать. Она служит источником сильнейших страхов, суть которых – в опасении навредить себе, причем непоправимо. Содержание этого страха осталось неосознанным, зато нашло многочисленные способы выражения, замаскированные либо под всевозможные ипохондрические страхи, касающиеся всех частей тела с головы до ног; либо под опасения за то, что с пациентками как с женщинами не все в порядке; либо под опасения, что они никогда не смогут выйти замуж и иметь детей; либо, наконец, под общий для всех случаев страх перед тем, что они непривлекательны. Хотя эти страхи непосредственно восходят к физической стороне мастурбации, они тоже становятся понятными только с учетом ее психологического значения.

На самом деле смысл страха заключается в следующем: «Поскольку у меня бывают жестокие разрушительные фантазии относительно матери и других женщин, мне надо опасаться того, что и они захотят разделаться со мной тем же способом. Око за око, зуб за зуб».

Из-за того же самого страха перед возмездием они не чувствуют себя свободно и с женщиной-аналитиком. Несмотря на присутствующую в сознании уверенность в ее порядочности и надежности, они не могут не чувствовать глубокой обеспокоенности тем, что занесенный над ними меч непременно упадет. Они не могут избавиться от ощущения, что аналитик злостно и намеренно старается их помучить. Им приходится лавировать между опасностью рассердить ее и опасностью разоблачить свои враждебные импульсы.

Поскольку они живут в постоянном страхе перед неизбежным нападением, легко понять, почему они чувствуют жизненную необходимость защищаться. И они защищаются, уклоняясь от ударов и сами стараясь нанести удар аналитику. Их враждебность, таким образом, в своем поверхностном слое представляет собой защиту. Сходным образом большая часть их ненависти к матери тоже представляет собой чувство вины перед ней, и, чтобы избавиться от страха, связанного с этой виной, они восстают против нее.

Когда все это проработано, первичные источники враждебности к матери становятся доступны эмоциональному восприятию. С самого начала они прослеживались в таком факте: за исключением представительниц второй группы, все-таки вступающих в конкуренцию с другими девушками, хотя и с колоссальным чувством тревоги, все они старательно избегают соперничества. Стоит только в поле их зрения появиться другой женщине, как они немедленно ретируются. Убежденные в собственной непривлекательности, они чувствуют себя неполноценными в сравнении с любой другой девушкой, находящейся рядом. В этой борьбе можно заметить, что и с женщиной-аналитиком они осуществляют ту же тенденцию избегать проявлений соперничества. Но за безнадежным чувством неполноценности по отношению к ней скрывается реально существующая конкурентная борьба. Даже если в конце концов им ничего больше не остается, как сознаться в намерении состязаться, они идут на это только в отношении интеллекта и способности к работе и в то же время всячески избегают сравнений, которые указали бы на то, что они конкурируют как женщины. Например, они последовательно вытесняют из своего сознания уничижительные мысли о внешности и одежде аналитика и приходят в полное замешательство, если такого рода мысли выходят на поверхность.