Психология женщины - [70]

Эта тенденция ставить человека в зависимость с помощью любви, которую я уже описала в качестве характерной особенности переноса, имеет еще один определяющий фактор. Она обусловлена тревогой, подсказывающей, что зависимость – это опасность, которой надо избегать любой ценой, и, следовательно, раз любовь или какая-либо иная эмоциональная привязанность есть то, что в наибольшей степени порождает зависимость, они представляют собой большое зло, которого следует избегать. Другими словами, страх перед зависимостью – это глубинное опасение пациенток испытать разочарования и унижения, проистекающие, как они полагают, из их влюбленности; унижения, которые они сами претерпели в детстве и теперь хотели бы, чтобы впоследствии их пережили другие. Таким образом, первоначальное переживание, оставившее после себя столь сильное ощущение уязвимости, причинялось преимущественно мужчиной, а поведение, явившееся его следствием, направляется примерно в равной степени и на мужчин, и на женщин. Например, пациентка, желавшая поставить меня в зависимость с помощью подарков, как-то выразила сожаление, что не пошла к аналитику-мужчине, потому что мужчину гораздо легче заставить влюбиться и тогда – игра выиграна.

Защита себя от эмоциональной зависимости соответствует, таким образом, желанию стать неуязвимой, подобно Зигфриду в германской саге, искупавшемуся для этого в крови дракона.

В других же случаях механизм защиты проявляется в склонности женщины к деспотизму, а также к бдительности, с тем чтобы удостовериться, что партнер останется более зависимым от нее, чем она от него, и, конечно же, это сопровождается соответствующими вспышками гнева, явно выраженными или подавленными, стоит лишь партнеру проявить хоть какой-нибудь признак независимости.

Двояко детерминированное непостоянство по отношению к мужчинам служит в дальнейшем удовлетворению затаенной жажды мести, сходным образом развившейся на основе первоначального поражения; желание состоит в том, чтобы одержать верх над мужчиной, бросить его, отвергнуть просто потому, что женщина сама однажды почувствовала себя брошенной и отвергнутой. Из всего сказанного видно, что шансы пациенток на выбор подходящего объекта весьма малы, а практически сводятся на нет; по причинам, отчасти связанным с их отношением к другим женщинам, отчасти – с их собственным самолюбием, эти женщины слепо хватаются за первого попавшегося мужчину. К тому же в двух третях рассмотренных здесь случаев в дальнейшем их шансы еще больше уменьшились из-за фиксации на отце, бывшем тем самым человеком, вокруг которого первоначально концентрировалась борьба в детстве. В таких случаях сначала создавалось впечатление, будто в действительности они искали отца или образ отца, и впоследствии очень быстро бросали мужчин потому, что те не соответствовали этому идеалу и к тому же становились объектами мести, изначально предназначавшейся отцу; другими словами, создавалось впечатление, будто фиксация на отце составляла ядро невротических расстройств у этих женщин. Хотя и в самом деле такая фиксация усиливает проблемы у многих женщин, тем не менее она наверняка не играет какой-то особой роли в генезе данного типа нарушений. Во всяком случае, не составляет динамической сердцевины той специфической проблемы, которой мы здесь занимаемся, ибо почти в трети рассмотренных случаев в этом отношении не было найдено ничего такого, что превосходило бы обычный уровень по интенсивности или по какому-либо особому показателю. Я упоминаю здесь данный вопрос только по техническим причинам. Ибо из опыта известно, что, если проследовать через фиксации на ранних ступенях развития, не проработав предварительно всей затронутой проблематики, легко зайти в тупик.

Для пациентки существует лишь один выход из такого во всех отношениях неудовлетворительного положения, а именно через достижения в работе, уважение со стороны других, реализацию честолюбивых устремлений. Все эти женщины без исключения ищут такой выход, развивая при этом огромное честолюбие. Ими движут мощные импульсы, проистекающие из ущемленного женского самолюбия и из преувеличенного чувства соперничества. Уважение к себе можно воздвигнуть на базе достижений и успехов если не в сфере эротики, то в какой-либо другой области устремлений, выбор которой определяется спецификой способностей индивида, и тем самым одержать победу над соперницами.

Однако женщины заранее обречены на неудачу на этом пути, как и в эротической сфере. Теперь нам предстоит рассмотреть причины неизбежности этой неудачи. Мы можем сделать это кратко, потому что затруднения в области достижений в каком-либо виде деятельности по сути те же самые, какие мы видели в эротической сфере, и все, что нужно рассмотреть здесь, – это форму их проявления. Конечно, именно в соперничестве легче всего заметить параллелизм между поведением в эротической сфере и сфере работы. Те, у кого потребность оттеснить любую другую женщину с арены собственной деятельности разрослась чуть ли не до патологических размеров, осознанно стремятся к признанию и жаждут его в каждом виде соревновательной активности, но непрочность их основы, конечно, очевидна. Она дала о себе знать в трех случаях, являвших собой именно эту модель, суть которой состоит в том, что женщины терпят полный провал в своих попытках упорно следовать указанной цели, несмотря на огромное честолюбие. Их обескураживает даже мягкая критика, как, впрочем, и похвала. Критика задевает их тайное опасение, способны ли они успешно состязаться, а похвала – страх перед любой конкуренцией, какова бы она ни была, но особенно, конечно, где они могут проиграть. Вторым элементом, регулярно повторявшимся в упомянутых случаях, было их донжуанство. Подобно тому как они испытывают постоянную потребность во все новых мужчинах, они не способны привязаться и к какому-нибудь виду работы. Они любят указывать на то, что, привязавшись к какому-нибудь конкретному роду деятельности, они лишились бы возможности реализовать другие интересы. То, что подобное опасение – рационализация, обнаруживается в том, что в действительности они практически не затрачивают энергии на осуществление каких бы то ни было интересов.