Психология женщины - [17]

. Подобная любовь, говорит он, всегда образует переходную стадию подлинно объектной любви. Мы могли бы объяснить этот процесс также по аналогии со взрослой жизнью: я имею в виду тот факт, что смешанная с восхищением зависть ведет к любви.

Что же касается чрезвычайной легкости, с которой происходит эта регрессия, то я должна сослаться на одно аналитическое открытие[26]: в ассоциациях пациенток нарциссическое желание обладать пенисом и объектное либидинозное стремление к нему зачастую настолько переплетены, что порой трудно установить, в каком смысле употребляется словосочетание «желание иметь».

Нужно сказать еще несколько слов по поводу фантазий о кастрации как таковых, давших название целому комплексу, самой поразительной частью которого они являются. В соответствии с моей теорией женского развития я обязана рассматривать эти фантазии как вторичное образование. Я представляю себе их происхождение следующим образом: когда женщина находит прибежище в фиктивной мужской роли, ее женская генитальная тревожность, так сказать, переводится в мужские термины – страх вагинальной травмы превращается в фантазию о кастрации. От этой метаморфозы девочка имеет определенную выгоду, получая взамен неопределенности ожидания наказания (обусловленной ее анатомическим строением) вполне конкретную идею. Кроме того, поскольку фантазия о кастрации окрашена прежним чувством вины, пенис становится желанным и как доказательство невиновности.

Эти типичные мотивы бегства в мужскую роль – мотивы, возникающие вследствие эдипова комплекса, – теперь усиливаются и поддерживаются реальной дискриминацией, с которой женщина сталкивается в социальной жизни. Разумеется, мы должны признать, что желание быть мужчиной, когда оно проистекает из этого источника, является чрезвычайно удобной формой рационализации бессознательных мотивов. Однако не следует забывать и о том, что дискриминация есть часть нашей реальности и что на самом деле она гораздо сильнее, чем это сознает большинство женщин.

Георг Зиммель в этой связи говорит, что «огромное социальное значение, которое приписывается мужчине, вероятно, обусловлено его превосходством в силе» и что исторически отношения полов можно грубо описать как отношения раба и господина. И здесь, как и везде, «одна из привилегий господина состоит в том, что ему нет надобности постоянно помнить, что он господин, тогда как раб никогда не может забыть о своей участи».

Этим, наверное, объясняется и недооценка данного фактора в аналитической литературе. Девочке и в самом деле с рождения непременно внушают мысль – в грубой форме или деликатно – о ее неполноценности, и этот опыт постоянно стимулирует в ней комплекс маскулинности.

Следует учесть еще одно обстоятельство. Вследствие чисто мужского характера нашей цивилизации женщинам гораздо труднее было достичь сублимации, которая действительно удовлетворяла бы их естество, поскольку все обычные профессии были рассчитаны на мужчин. Это опять-таки усугубляло их чувство неполноценности, поскольку они, естественно, не могли добиться в этих мужских профессиях тех же результатов, что и мужчины, и получалось так, что сама реальность давала новые подтверждения их неполноценности. Я не берусь судить, в какой мере бессознательные мотивы ухода от женственности усилены реальным социальным неравенством женщин. Пожалуй, эту связь следует понимать как взаимодействие психических и социальных факторов. Но здесь я могу лишь указать на эти проблемы, которые настолько сложны и значительны, что нуждаются в отдельном исследовании.

Те же факторы должны оказывать на развитие мужчины совершенно иное влияние. С одной стороны, они ведут к еще более сильному вытеснению его женских желаний, которые отмечены клеймом неполноценности; с другой – мужчине гораздо легче успешно их сублимировать.

Обсуждая проблемы женской психологии, я изложила представления, которые во многом отличаются от существующих взглядов. Возможно и даже весьма вероятно, что обрисованная мною картина является односторонней, представляющей противоположную точку зрения. Но главным моим намерением в этой статье было указать на возможный источник ошибок, обусловленных полом исследователя, и тем самым сделать еще один шаг к цели, которую все мы стремимся достичь: преодолеть субъективность мужской или женской точки зрения и получить картину психического развития женщины, которая бы более соответствовала фактам ее природы – с ее особыми качествами и их отличиями от качеств мужчины, – чем все те, что имелись прежде.

Статья 3. Сдержанная женственность. Вклад психоанализа в понимание проблемы фригидности [27]

Исследуя необычайно распространенное явление фригидности, врачи и сексологи странным образом пришли к двум диаметрально противоположным воззрениям.

Одни исследователи сравнивают фригидность, с точки зрения ее значимости для индивида, с нарушениями потенции у мужчин. Поэтому они заявляют, что оба этих явления в равной степени следует рассматривать как болезнь. Эта позиция свидетельствует о необходимости как можно серьезнее разобраться в этиологии и терапии фригидности, особенно учитывая частоту, с которой встречается это явление.