Психология в кино - [33]

Здесь важно сделать оговорку: я ни в коем случае не претендую на создание новой системы координат, а скорее набрасываю общую карту, которая позволяет легче ориентироваться в существующих системах. Эта карта весьма условна и описывает лишь наиболее часто встречающиеся подходы к созданию героя. Ни одна сценарная структура не может охватить все возможные варианты историй, поскольку их существует великое множество. Любые подходы к созданию героя, выходящие за контуры описываемой мною карты, имеют полное право на существование.

Этот параграф – просто попытка договориться о понятийном аппарате, который необходим для дальнейшего описания психологических процессов, лежащих в основе драматургических терминов.

Кристофер Воглер и Майкл Хейг в своих концепциях говорят о «внутреннем путешествии героя», которое тот проходит на фоне внешнего пути к цели, имея в виду психологическую трансформацию. В концепции Хейга герой движется от защитной маски к выражению своей подлинной сущности, истинного «Я». По Воглеру, внутренняя потребность героя не осознается и открывается ему только к концу сюжета. Психологический рост героя является также частью структуры истории у Джона Труби. Эти авторы будут упоминаться в книге чаще, чем остальные (хотя и Сид Филд, и Линда Сегер, и Роберт Макки тоже считают изменение героя базовой ценностью сюжета).

Итак, попробуем систематизировать то, что пишут про героя разные авторы.

4.1.1. Желание, цель и потребность героя

Желание (цель) героя – один из главных «движков» фильма. Собственно, герой – это тот, кто страстно чего-то хочет, стремится к своей цели и преодолевает препятствия на своем пути, сталкиваясь в конфликте с оппонентом, чья цель противоречит цели героя.

Цель – это оформленное желание. Например, «я хочу есть» – это желание, а вот «для этого я пойду в ресторан» – это цель. Джон Труби говорит о том, что желание – основной двигатель героя, поэтому оно должно оставаться неизменным, а цели могут меняться по ходу сюжета.

Александр Талал в своей книге «Миф и жизнь в кино»[23] говорит о двух «движках» истории – желании героя и проблеме.

Например, классический герой в начале сценария по структуре Воглера живет в своем обычном мире, в котором уже назревает кризис, но еще нет необходимости и желания что-либо менять. Затем происходит нечто (побуждающее происшествие, зов к приключению – проблема), что нарушает баланс и вынуждает героя отправиться в символическое путешествие. То есть в логике этой структуры развитие сюжета в фильме запускается не желанием, а проблемой, которая, в свою очередь, порождает желание (и цель).

Например, в «Армагеддоне» у героя Брюса Уиллиса в начале фильма нет никакого желания – он спокойно играет в гольф, целясь шариками в митингующих гринписовцев. И только когда возникает проблема (метеорит летит на планету Земля, человечество на пороге гибели), у него появляется цель.

И есть другой тип историй, который встречается намного реже, где развитие сюжета запускается желанием, а проблемы появляются уже как результат движения к цели. Например, в «Одержимости» Дэмьена Шазелла Эндрю изначально мечтает стать великим барабанщиком, и именно это желание запускает его движение и перерастает в одержимость, подстегиваемую Наставником.

Любопытно и показательно, что примеров, когда желание у героя появляется после того, как случилась проблема, – великое множество. А героев, желающих чего-то изначально, можно по пальцам перечесть. Даже в жанре экшен, для которого характерны самые целеустремленные герои (их миссия – спасать мир), сначала возникает проблема, а потом из нее рождается необходимость движения к цели. Этот феномен отображает важное свойство человеческой психики – сопротивление изменениям, стремление к гомеостазу. Люди не хотят перемен, даже если существующая ситуация их мало устраивает.

Психотерапевты любят «черно» шутить между собой, что изменения не грозят человеку, который существует по шею в дерьме, – так можно прожить всю жизнь и ничего не менять. Для этого нужно совсем немного – притупить чувствительность, «убить» обоняние и убедить себя, что все неплохо, жизнь как жизнь, все так живут, а кому-то еще хуже… А вот когда дерьмо уже поднялось до самого носа и мы начинаем захлебываться, то появляется стимул что-то менять, потому что только тогда в организме срабатывает инстинкт самосохранения, который рождает много энергии и человек способен мощно оттолкнуться от дна.

Кризис на самом деле мощный портал, который открывает возможность многое изменить в своей жизни. Потому что, когда кризис пройдет, наступит плато и портал захлопнется: необходимости, а значит, и стимула, и энергии что-либо менять не будет. Кризис позволяет совершить скачок на новый уровень жизни, гораздо более качественный, чем до кризисных событий.

Есть красивая байка (а может, и реальный факт), что оленевод на севере закрывает нос оленю, когда тот только ступает на болотистую почву. Дело в том, что иногда оленя начинает медленно засасывать в пучину и, только когда болотная жижа добирается до его морды, он начинает задыхаться и активно бороться за жизнь, мобилизуется и пытается выбраться – но увы, слишком поздно, поскольку каждое движение лишь приближает конец. Поэтому оленевод сразу перекрывает оленю доступ к кислороду, как только его нога касается болота. Это спасает оленю жизнь.