Психология семейных отношений - [11]

Славянская брачно-семейная традиция исторически экстраполировалась сквозь призму православия. Христианская интерпретация древнерусских летописей и поучений отражает, по идеологическим причинам, весьма неоднозначно и тенденциозно традиционные славянские брачные и семейные отношения: «И жили между собой в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты… Поляне… стыдливы пред снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями… и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводят ее накануне, а на следующий день приносят за нее – что дают. А древляне жили… браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай… браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены». По-разному описаны брачно-семейные обычаи полян, предков киевлян первыми принявшими крещение, и остальных славян. Но из свидетельств античных авторов известно, то древние славяне имели схожие нравы и обычаи. Помимо упомянутого в «Стратеги-коне» Маврикия, в «Истории войн» Прокопия Кесарийского сказано, что «склавины и анты… издревле живут в народовластии, и также одинаково и остальное… все у тех и у других» в плане этно-социальных характеристик как религиозные верования, типы поселений, ведение хозяйства и войны, одежда, язык, внешний вид, образ жизни и нравы.

Несмотря на сложные исторические условия полного исчезновения древней славянской традиции не произошло. Народ не хотел расставаться с родными обычаями и по-своему воспринял православие, выработав компромиссные обрядовые формы с привнесенным христианским содержанием. В сфере дома, семьи, врачевания, сельскохозяйственной мудрости и народной поэзии, где давление христианства было слабее, можно наблюдать непосредственное сохранение элементов язычества. В христианских поучениях XII–XVII вв. отразились неискоренимые в народе архаичные домашние и семейные обряды. Согласно «Слову Григория Богослова»: «Словянский же язык… и огневи – скварожичу поклонение и молитву творят, из теста делают мосты и… родопочитанию». В «Слове Иоанна Златоуста» добавлено: «Мнящеся христиане, а погански дела творят… мосты и просветы… и через огнь скачут. В банях чары творят, и пепел посред сыплют и наговаривают над мясом и молоком, маслом и яйцами и вся потребная бесом; льют в банях на печь и велят им мыться и вешают рубашки и полотенца в мыльнице». Еще ярче описание в «Слове некоего Христолюбца»: «Ставят трапезу рожаницам, молятся короваям, вилам и огневи… Неподобает крестьяном игор бесовских играти иже есть плясьба, гудьба, песни бесовскыя и жертва идольская, иже огневи молятся под овином… Роду и Рожаницам». Из приведенных отрывков видно, что славяне и в XII–XVII вв. продолжали сакрализировать сферу брака, семьи и дома, как пространства их локализации – по-прежнему почитали огонь на очаге (Сварожича), ритуализировали пищу и домашние работы, обращались к помощи Рода и рожаниц, общались с духами дома, бани, овина и т. п.

Христианство внесло в область брака и семьи свои требования, пытаясь преобразовать языческую семью, по словам Иоанна Златоуста, в «малую церковь» по образу союза Христа и Церкви. Но позиция христианства с первых веков не была однозначной в отношении значимости и необходимости брака для праведности. Защитниками святости брака были Игнатий Богоносец, Тертуллин, св. Ириней, Климент Александрийский, в какой-то мере Иоанн Златоуст, а на нечистоту, греховность брака указывали Григорий Нисский, блаж. Феодорит, Иоанн Дамаскин, Симеон Солунский и др. Преобладала последняя позиция. Активные усилия церковь с самого начала направляла на контроль полового сожития мужа и жены. Апостол Павел в первом послании к Коринфянам подчеркивал, «во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа… Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление», а в послании к Тимофею уточнял, «жене… не властвовать над мужем… Ибо прежде был создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием». Церковь, пытаясь соединить свои представления о плотском грехе с идеей святости брака, лишь терпела телесную сторону последнего, резко отграничивая ее, например, супружеская близость не позволялась, согласно Карфагенскому собору IV в. в день благословения у священников.

С введением христианства на Руси церковь сделалась единственным законным институтом браковенчания. Монополизация сферы брачно-семейных отношений осуществлялась через благословение на брак и венчание. Но до XII в. не была установлена единая церковная позиция и еще долгое время сохраняли законную гражданскую силу и невенчанные браки, особенно на периферии. Строгие требования церковь предъявила к фактам разводов и повторных браков. Венчание второбрачащихся сокращено, в нем отсутствует возложение венцов и добавляется специальная молитва о снисхождении Господа к «немощам человеческого естества», т. е. к людям, утратившим девство и целомудрие первобрака, не способным жить в одиночестве или справляться со страстями. Им испрашивается покаяние и прощение грехов в символичном ряду: «даруй им мытарево обращение, блудницы слезы, разбойничье исповедание». Во внимание христианских пастырей на Руси также попала интимная сторона брака, вызывая нередко критическое осуждение, в том числе терминологическое и регламентационное. Церковь сформировала свою систему половых запретов: «Женоложью похотенью время и мера… живущему в вере чистей крестьянстве». Супруги должны по норме поститься, а зачатым в постные дни детям церковь приписывала болезни и преступные склонности. Прот. Аввакум подчеркивал: «Немощи ради нашия дан нам бысть закон; безгрешно и чисто законное ложе по согласию ко времени; еже есть время, глаголет апостол, понедельник, вторник, четверток, аще праздника нет; среда же и пяток, суббота и неделя да хранима бывает, и праздники во весь год, и Великий пост, и Пасха до Фомины недели… Аще, не измывся по мечтании, со женою падеш, и зачнет во утробе детище, или бесно родится, или безумно, или инако развращено и недостаточно». Существовали наказания за ослушание и невенчальное сожительство, рождение «выблядков не у венчялные жены»: в – XII–XIV вв. гражданская смерть и пострижение, в XV в. – епитимья, а с XVI в. – битье батогами и «почеревная» пошлина.