Психология риска - [18]

Затем непосредственного место, куда осуществлялась инъекция, ученые смазывали специальной мазью против боли. Вот только добровольцы не знали, что на самом деле эта мазь представляла собой самый обычный лосьон и никакими болеутоляющими свойствами не обладала.

Далее добровольцам, разумеется, нужно было оценить свое самочувствие, уровень болевых ощущений и то, как быстро проходит боль после использования «лекарства».

Результаты эксперимента показали, что этот чудо-лосьон помог далеко не всем. Однако больше всего боль после псевдолекарства утихла у тех людей, которые согласно заполненным перед проведением эксперимента анкетам больше склонны к риску. Именно рисковым парням полегчало больше всего.

Почему такой эффект? Ученые полагают, что все дело в обмене дофамина, который происходит в проводящих каналах головного мозга. Этот обмен начинается при восприятии определенного желания либо когда человек ждет вознаграждения. Вполне вероятно, что дофаминовый обмен, который влияет на склонность к риску, также воздействует на субъективное восприятие боли и, тем самым, позволяет ощутить желанное облегчение от боли несмотря на то, что лекарство является липовым.

Immunar.ru (08.09.2010)

Особенностью людей, склонных к риску, является то, что они проявляют риск «бескорыстно». Это значит, что они выбирают опасные варианты поведения, хотя это с точки зрения стоящей перед ними задачи бесполезно, так как поставленная цель может быть достигнута и безопасным путем. Их влечет к опасности, к острым ощущениям.

Исследователями был предложен мультивариативный подход к пониманию свойства рисковости. Исходя из этого Л. Шмидт (Schmidt, 1985) выделил три составляющие склонности к риску: 1) психическую готовность к риску, связанную с готовностью к угрозе своей телесной неприкосновенности; 2) социальную готовность, связанную с готовностью действовать непривычным образом, не обращать внимания на штампы или одобрение других; 3) финансовую готовность, связанную с готовностью к исходам с рисками, которые нельзя подсчитать, или с беззаботностью в обращении с деньгами.

В психологической литературе можно встретить мнение, что склонность к риску не является личностной чертой, поскольку она не универсальна и ее проявление обычно имеет отношение к определенному классу ситуаций – житейских, профессиональных, расцениваемых субъектом как не зависящие от его действий и др. Соответственно во многом спорным является и вопрос о возможности диагностики готовности к риску, как, впрочем, и рациональности, в качестве личностного свойства, представляющего специфические диспозиниональные предпосылки регуляции принятия решений.

С этим трудно согласиться. Различная готовность к риску одних и тех же людей в разных ситуациях определяется не отсутствием склонности к риску как личностной черты, а значимостью для них этих ситуаций, силой потребности в достижении той или иной цели. В случае назревания внутреннего конфликта растет готовность человека к риску. В коллективе готовность к риску у человека может проявиться сильнее, чем если бы он был один, эта готовность зависит от того, чего от человека ожидают.

О наличии у людей разной склонности к риску можно судить в том случае, если разные люди поставлены в одинаковые условия, требующие проявления риска, включая и силу потребности, ценность того или иного результата, уровень подготовленности и т. п.

Вольфарт (Wolfart, 1974) выделил в рисковости три фактора: 1) нерешительность – колебания при принятии решения; 2) рациональность – поиск информации при принятии решения; 3) собственно рисковое поведение – стойкость в достижении цели, несмотря на незначительность шансов и неуспех (поведенческое принятие риска).

4.1. Склонность к риску: нормальное явление или патология?

Психоаналитики начала XX в. (вслед за Зигмундом Фрейдом) считали, что преодоление естественных страхов нельзя считать нормальным явлением, поэтому люди, любящие рисковать, имеют патологию мозга. Исследователи того времени пришли к выводу, что все любители рисковать делают это без какой-либо причины, а людей, склонных к риску, причислили к числу больных, имеющих склонность к самоубийствам или скрытое чувство мужской неполноценности. Они также считали, например, альпинистов людьми, не имеющими логики, и даже с отклонениями. Психологи, одержимые идеей «хорошего» (послушного) мальчика, традиционно были склонны оценивать «рисковость» отрицательно, связывая ее с невротизмом, тревожностью и незрелостью.

Однако очевидно, что «без тяги к освоению необычного человеческий род не мог бы развиться и распространиться по Земле. Охота и война, коими занимались в первую очередь мужчины, невозможны без авантюризма. Стремление к достижению и любовь к новизне и риску – классические нормативные мужские качества» (Кон И. С, 2010).

Необходимо сочетать разумную долю риска с разумной долей рациональности, обеспечивающей человеку стабильность, имеющийся комфорт. Как говорит американский ученый Кларк Леонард Халл, «посвятив себя поиску комфорта, мы не оставляем места риску, и, наоборот, если мы только рискуем, то не оставляем места комфорту. Думая только о комфорте и не давая себе возможности рискнуть, мы утрачиваем духовность, творчество и внутреннюю силу. Выбрав риск и полностью забыв о комфорте, мы делаем нашу жизнь слишком суровой и аскетичной».