Психология религии - [63]

Человечество еще не совсем избавилось от привычки ждать чуда.

Творчество, продолженное во сне.

Известно немало фактов, когда решение житейской или научной задачи приходило человеку на ум не днем, а ночью, в сновидении. Так, немецкий химик Кекуле увидел во сне структурную формулу бензола. Дмитрию Ивановичу Менделееву сон помог создать периодическую систему элементов. Композитор Тартини слышал во сне, как дьявол сыграл ему сонату, которую он позднее записал. Вольтеру приснился новый вариант его «Генриады».

Стихотворение «Пророк» и некоторые стихи «Полтавы», по свидетельству П.В. Анненкова, были сочинены Пушкиным во сне. Льву Толстому приснился сюжет его рассказа «Отец Сергий». У Грибоедова во сне возник план его будущей комедии, который он в дальнейшем и использовал. Крупный французский математик Анри Пуанкаре вспоминал: «Возникновение идей я в особенности наблюдал у себя в полусонном состоянии».

Все это породило уйму суеверий.

«Сном пользовались боги, чтобы сообщить людям свою волю», — говорил Гомер.

В древней Спарте особые чиновники — эфоры при обсуждении трудных государственных дел ложились спать в храмах, чтобы во сне к ним пришло правильное решение.

Во всех этих случаях мозг во сне не только продолжал начатую во время бодрствования работу, но и выполнял ее даже лучше. Работа продолжалась потому, что яркие очаги возбуждения в коре головного мозга, связанные с нею, не были заторможены во время сна. Работа выполнялась даже лучше, потому что мозгу не мешали лишние внешние раздражения.

Народная пословица гласит: «Утро — вечера мудренее». Это верно в силу сказанного: утром у человека нередко появляются ответы на вопросы, которые накануне он не мог решить. Но основа пословицы не только в этом. Вечером уставшему мозгу свойственна инертность нервных процессов, отсутствующая по утрам.

Для психологической науки в явлениях сновидений неизвестного уже осталось мало. Но непонимание причин и нейрофизиологических механизмов сна и сновидения до сих пор приводит к многим предрассудкам и суевериям.

Суеверие или предрассудок.

Я стоял на аэродроме рядом с командиром авиационного полка, когда летчик-истребитель Н., не успев оторваться от земли, прекратил взлет, круто развернулся и отрулил в сторону. Когда мы подъехали, он уже успел вылезти из самолета. Бледный, с заметно дрожащей рукой, приложенной к шлему, он доложил:

— Товарищ полковник! Прекратил взлет, так как заяц перебежал дорогу. Понимаю, что глупость. Но примета ведь плохая. Разрешите взлететь вторично?

Я не знал, как поступит командир полка. Нельзя было поощрять суеверие и отменять вылет. Но не следовало и посылать летчика на боевое задание (дело было во время Великой Отечественной войны): его воля была подорвана, он явно растерялся. Это значило не только обречь летчика на верное поражение, но и, кроме того, укрепить суеверие, заставить и других поверить в примету: а вот Н. сбили как раз после того, как заяц перебежал ему дорогу.

И командир полка, задумавшись (как потом выяснилось, над тем же, что и я), быстро нашел правильное решение. Окинув летчика взглядом, полным презрения, он приказал:

— Полет отставить! Вы его не заслужили! В наказание за ваш поступок назначаю на пять суток в наряд на кухню, картошку чистить. На лучшую работу вы сейчас не годны. Там у вас будет время подумать о приметах.

Войну Н. кончил Героем Советского Союза.

Слова «Понимаю, что по глупости» показывают, что в поступке летчика было больше суеверия, чем предрассудка. Обычно тесно связанные в своих проявлениях, они различны психологически. В предрассудке преобладает неверное, ошибочное мышление, в суеверии — эмоция.

«Невежество менее удалено от истины, чем предрассудок», — сказал Ленин. Но бороться с суеверием иногда бывает еще труднее, чем с предрассудком.

«Страх есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается», — говорил Спиноза.

Почему прием, который применил командир полка в данном случае, оказался психологически наиболее правильным? Да потому, что одна эмоция была вытеснена другой, одно переживание — страх — другим — обидой, стыдом за свою слабость.

Испуганного человека трудно успокоить уговорами. Но если заставить его рассмеяться или рассердиться, страх его, как правило, проходит. Переживания и раздумья летчика, которому вместо боевого задания пришлось заняться чисткой картошки, помогли вытеснить эмоции, на которые опиралась его вера в приметы.

Черный кот.

— Черный кот перебежал мне дорогу, хоть возвращайся! Знаю, что это глупости, а вот не люблю, и на душе сразу плохо становится. Я в школе всегда, как черный кот перебежит дорогу, двойки получала. Один раз и на экзамене срезалась… Вам, наверное, профессор, смешно? — говорившая была взволнована и смущена.

Нет, мне не было смешно. Ведь я врач, а над больными врачи не смеются, они лечат их. Суеверие — это тоже своего рода общественная болезнь. Иногда маленькая, как у моей собеседницы, вроде насморка, а порой страшная, от которой погибло много людей.

Одна из психологических причин веры в приметы — избирательность памяти. В школе мы с вами не раз получали двойки, не встречая кошек, и еще чаще встречали кошек, хотя потом приносили домой пятерки. Но последнее проходило, не останавливая внимания, а вот когда кошка и двойка совпадали, то это обязательно запоминалось.