Психология религии - [53]

— Нет. В этой мистерии изображается мученичество Хуссейна и Али, шиитских святых.

— Первый раз слышу о таких, — сказал Эссекс.

— Хуссейн — традиционный герой шиитов, — объяснил Мак-Грегор. — Он был убит своим соперником Шамром.

— Долго они тянут эту канитель? — спросила Кэтрин. — Я видела мистерию в Обераммергау — конца не дождешься.

— Тут показывают все — и убийство Хуссейна и Али, и погребение, и семьи, оплакивающие покойников. Обычно это продолжается несколько дней. Цель мистерии — доказать, в противовес лжеучению суннитов, что Хуссейн и Али подлинные потомки Магомета. В прежние времена это было кровавое зрелище. Население целых деревень, придя в неистовство, истязало и увечило себя буквально до смерти. Актеры должны были, истекая кровью, взывать о мщении за Хуссейна и Али. Это скверное дело, и нам лучше уйти отсюда. Они способны накинуться на кого угодно, если дойдут до исступления.

…На площадь под дробь маленьких барабанов со всех сторон сбегались дети, крича, хлопая в ладоши и подпрыгивая. За ними, возглавляя процессию, шел водовоз, пригоршнями плескавший воду на воображаемую пыль. Настоящая пыль столбом поднималась за ним из-под ног кричащих, беснующихся людей. Водовоза окружали юноши, бившие себя по голове и груди с воплями: „Ийа Хуссейн! Если бы эта вода могла освежить нашего Хуссейна! Ийа Хуссейн! Ийа Али! Хуссейн! Хуссан!“

Дальше ехали солдаты верхом, а за ними следом с плачем и воплями шли мужчины, женщины, дети. Им вторила толпа зрителей, которые тоже плакали, кричали и били себя в грудь.

Мак-Грегор тщетно пытался разъяснить смысл этой хаотической процессии Эссексу и Кэтрин, которые не видели в ней ничего, кроме толпы беснующихся людей, страшных и занимательных в своем диком неистовстве. Поэтому он ограничился тем, что показывал самые приметные фигуры тазии: старого однорукого бородача, изображавшего архангела Гавриила; закутанных в покрывала пророков, святых и ангелов; группы плачущих мужчин, женщин и детей, представляющих братьев и семьи мучеников, и убийцу Шамра, которого играл накурившийся опиума солдат; его все били и проклинали.

Затем появился главный герой — Хуссейн. Это был сам сеид в зеленой чалме, зеленой мантии и с ржавым мечом, высоко поднятым над головой. Его приветствовали стонами, славословиями и скорбными воплями. Барабаны забили громче, а сеид, потрясая мечом, стал что-то выкрикивать во всю силу своих легких. На каждый выкрик шестеро полуголых мужчин, шедших за ним, отвечали воплем: „Горе, горе! Хуссейн! Хуссан!“, ударяя себя толстыми цепями по голой спине. Позади этих шестерых шли еще четверо в грязных, рваных саванах; кровь ручьем текла у них из ран на голове, плечах, шее, которые они наносили себе кинжалами и мечами. Толпа восхваляла их за то, что они проливают свою кровь в честь мучеников, и оплакивала Хуссейна и Али, но все это служило к вящей славе самого сеида, который изображал героя-мученика. Когда самоистязатели падали без чувств от усталости и потери крови, к нему неслись исступленные крики жалости и скорби.

— Какой ужас! — Кэтрин отвернулась, стряхивая с себя гипноз кровавого зрелища. — Зачем они это делают? Они хотят убить себя? Чем их опоили? Ужас!

— Не поверишь, что это люди, — брезгливо морщась, заметил Эссекс. — Какой в этом смысл? Почему они беснуются?

— Никакого смысла в этом нет, — ответил Мак-Грегор. — Просто ваш милейший сеид нарочно разжигает религиозный фанатизм…»

Я не смог больше сократить это очень красочное и точное описание одного из современных проявлений религиозного ритуала, приведенное Джеймсом Олдриджем в его романе «Дипломат».

Всем религиям свойственны, как отвечающие ее духу, ее психологической сущности, ставки на эмоциональное возбуждение, подражание, затуманивание сознания, различные религиозные процессии, «массовые действия» исступленных религиозных фанатиков.

В Советском Союзе подобные процессии, приводящие к массовому фанатическому экстазу, были запрещены законом сразу же после Октябрьской революции. Однако в нарушение этого закона дикие процессии шиитского праздника шахсей-вахсей в Азербайджане можно было наблюдать еще в 20-х годах. В Иране и в ряде других мусульманских стран подобные процессии можно наблюдать и поныне.

Демонизм.

В XV веке в женском монастыре в Германии одна из монахинь начала кусаться, и вскоре кусаться стали не только монахини этого монастыря. Эпидемия охватила почти все монастыри Германии и Голландии.

В 1631 году игуменья монастыря Урсулинок в Лудене Жанна де Бельфиель увидела во сне мертвеца. На следующий день во время богослужения у нее начались припадки, а вскоре такие же припадки можно было наблюдать у всех монахинь монастыря. Игуменья обвинила в колдовстве и наговоре аббата Урбана Грандье. Хотя он и под пытками не сознался в том, что колдун, его публично сожгли.

Аббат Абрам Палинг в трактате о демонизме, написанном в XVII веке, дал подробное описание такого припадка: «Одержимая вдруг упала на пол, издавая страшный крик. Она судорожно билась, лицо ее утратило человеческий образ, сам дьявол сводил ее черты. Все ее тело вздрагивало, и она оглашала воздух воплями, изо рта у нее шла пена. Наконец дьявол покидал ее, причем выход его из тела бесноватой сопровождался страшными припадками и рвотами».