Психология манипуляции - феномены, механизмы и защита - [10]

1.2. Герменевтика действия

Довольно привычно говорить о герменевтике как науке (или искусстве) толкования текстов (Шлейермахер, Дильтей, Гадамер, Рикёр), но по отношению к активности человека прямой перенос метода истолкования требует дополнительного обоснования. Для начала необходимо показать, что саму человеческую деятельность можно рассматривать как текст. Когда же это будет сделано, то нам необходимо еще обсудить проблему достоверности знаний, получаемых в герменевтическом исследовании. Речь идет о том, насколько точно текст отсылает нас к тому предметному содержанию, на который стремился указать автор. Эта точность зависит от трех моментов: во-первых, от того, насколько хорошо автору удалось подобрать необходимые средства выражения, во-вторых, от разрешающей способности языка и, в-третьих, от способности читателя реконструировать замысел автора. В случае с таким видом текста, которым является поведение человека, приходится иметь дело с поэтапным толкованием: поведение фиксируется (подвергаясь первой редукции) и/или описывается (толкуется, а значит и упрощается), затем оценивается экспертами (еще раз интерпретируется), и в завершение автор исследования делает некоторые заключения (снова толкует). В общем, это соответствует привычному ходу научного или прикладного исследования (в практической работе эта схема нередко изменяется). В герменевтическом исследовании этот момент постоянной трансформации содержания в результате проводимых процедур относится на счет субъективности занятых в исследовании людей и стремится учесть эти искажения, понять их как источник важных сведений о самом поведении человека. Делается это не путем снижения степени субъективизма людей, а через признание его полноправным фактором исследования. В результате складывается некоторый перечень требований, которые могут быть предъявлены к тексту (стимульному материалу), толкователю (испытуемому или эксперту), а также к языку, на котором должны быть изложены результаты интерпретации такого текста как поведение. В этом порядке они и будут обсуждены ниже.

1.2.1. Действие как текст

То, что каждый акт общения можно рассматривать как сообщение, звучит тривиально в свете коммуникативных теорий общения. Все, что касается речи (речевого высказывания как текста, включенного в контекст целостного сообщения), практически сразу может быть подвергнуто традиционным приемам интерпретации текста. Иначе обстоит дело с невербальным сообщением — нужно еще доказать, что к нему можно применять те же исследовательские инструменты.

Обоснование адекватности герменевтического подхода к исследованию событий, действий сделано П. Рикёром (1995-а). Он отмечает следующие свойства действий, роднящие их с текстом.

1. Действие может быть прочитано. Во-первых, само действие формируется с помощью знаков, правил, норм, значений, совокупность которых «не коренится изначально в головах», но включена в действие. Во-вторых, действия имеют строение, сопоставимое со строением текста. «Невозможно понять смысл какого-либо обряда, не определив его место в ритуале как таковом, а место ритуала — в контексте культа и место этого последнего — в совокупности соглашений, верований и институтов, которые создают специфический облик той или иной культуры; ... таким образом, можно интерпретировать какой-либо жест, например поднятую руку, то как голосование, то как молитву, то как желание остановить такси... в этом смысле сама интерпретация конституирует действие» [Рикёр 1995-а, с. 11—12]. В-третьих, «действие всегда открыто по отношению к предписаниям, которые могут быть и техническими, и стратегическими, и эстетическими, и, наконец, моральными» [Рикёр 1995-а, с. 12]. Это означает, что действия, подобно знакам, могут наполняться различным содержанием, приобретая каждый раз иное значение, понимание (восстановление) которого требует специальной работы, в существенных чертах совпадающей с процессом чтения текста.

2. В действии есть свое содержание — то, что может быть понято. Это содержание, равно как и временная развертка действия, обладает самостоятельной внутренней логикой. «Говорить о действии... значит сопоставлять такие термины, как цель (проект), агент, мотив, обстоятельства, препятствия, пройденный путь, соперничество, помощь, благоприятный повод, удобный случай, вмешательство или проявление инициативы, желательные или нежелательные результаты» [Рикёр 1995-а, с. 13].

3. Действие вписывается «в ткань истории, на которую оно накладывает отпечаток и в которой оставляет свой след; в этом смысле можно говорить о явлениях архивирования, регистрирования (английское record), которые напоминают письменную фиксацию действия в мире...» [Рикёр 1995-а, с. 17—18]. Отсюда прямо вытекает, как указывает автор, проблема ответственности, которой в данном исследовании уделено немало внимания.

Вместе взятые указанные три свойства действий как практических событий, порождаемых человеческой инициативой, ,-позволяют говорить о них как о квазитексте. «Как и в сфере письма, здесь то одерживает победу возможность быть прочитанными, то верх берет неясность и даже стремление все запутать» [Рикёр 1995-а, с. 18]. (Забегая несколько вперед, отмечу, что последняя фраза приведенной цитаты непосредственно подводит к феномену манипуляции.)