Психология финансов - [10]

В 1907 году внимание Бэбсона, уже поправившего свое здоровье, привлекла волна паники на фондовой бирже. Вдохновленный ею, он начал оказывать услуги по проведению специфического анализа, названного им «Графиками Бэбсона». С помощью этого анализа он сравнивал экономическое развитие страны с графиками ценовых движений на фондовых рынках. В 1910 году он опубликовал свою первую книгу"Экономические барометры, используемые для накопления денег» (Business Barometers Used in the Accumulation of Money). В этой книге, самой ранней из изданных им (после нее последовало еще 50) по поводу взаимосвязей между фондовыми рынками и экономическими тенденциями, он говорил:

На самом деле, если бы не было простора для манипуляции и все эти рыночные трейдеры были бы согласны нести расходы, связанные со сбором данных для анализа фундаментального состояния экономики, специалисты могли бы полагаться только на сам фондовый рынок, как на барометр.

Гипотеза Бэбсона не имела в виду микроэкономику. Он не ожидал от цены какой-либо отдельной акции эффективных прогнозов о компании. Но если собрать все ценные бумаги вместе, то весь фондовый рынок должен прогнозировать экономику в целом. Макроэкономический барометр должен будет работать, если только несколько рыночных трейдеров не начнут удачно им манипулировать.

Через двенадцать лет после первой книги Бэбсона главный редактор Wall Street Journal Вильям Питер Гамильтон в 1922 году опубликовал книгу с родственным названием"Барометр Фондового Рынка «(Stock Market Barometer). Гамильтон был отчасти вдохновлен теорией Бэбсона (но в основном Чарльза Доу). Он описал классический пример способности рынка не принимать в расчет экономику. Это было после паники 1907 года, когда он работал главным редактором в приемном отделе, который в 1908–1909 годах оказался наводнен жалобами, касающимися биржевой торговли на Уолл-стрит. Причиной был поднимающийся бычий рынок в тот момент, когда дела в экономике страны шли очень плохо. Среди самых безобидных обвинений было такое: «Уолл-стрит играл на скрипке, в то время как горел Рим».

Тем не менее в этот период Гамильтон придерживался мнения, что рынок просто-напросто принимает в расчет неминуемый экономический подъем. И этот подъем действительно произошел. Что действительно рынок предвосхитил, так это экономическое возрождение в последующие годы. Поэтому Гамильтон соглашался с Бэбсоном в том, что рынок ведет себя, как барометр экономики, но не разделял взгляды Бэбсона относительно способности крупных биржевиков манипулировать рынком. По мнению Гамильтона, они могут кратковременно влиять на рынок и то только на отдельные акции, но они не могут контролировать большие движения, следовательно, рынок на самом деле «уникальный барометр».

Испытание Барометра

Никто не мог даже и мечтать об испытании барометра лучшим образом, чем во время биржевого краха в 1929 году. За два года до этого краха консультационное агентство Бэбсона начало рекомендовать инвесторам продавать свои акции. Но рынок продолжал подниматься, и Бэбсон выглядел смешным в глазах многих людей. Это впечатление усугублялось тем, что он фактически единственный имел такой пессимистичный взгляд. Почти все эксперты, начиная с экономистов и заканчивая инвестиционными консультантами, были чрезвычайно оптимистичными, рекомендуя больше покупать акции, а не продавать их.

Одним из тех, к кому прислушивался рынок, был профессор Луоренс из Принстонского университета, утверждавший в 1929 году, что не видит причин считать рынок акций переоцененным. Второй эксперт, профессор Ирвинг Фишер, заявлял, что акции, похоже, достигнут еще более высоких значений в долгосрочном периоде времени. Но самый ошеломляющий пример подобного оптимизма — это публикация бюллетеня новостей по оценке перспектив экономики. Таким прогнозированием занималась на протяжении многих лет группа ведущих экономистов Гарварда: Гарвардское Экономическое Общество (Harvard Economic Society). Этот официальный орган предсказывал на период от начала краха 1929 года до осени 1932 года, что экономика будет идти вперед, в то время как кризис углублялся. После трех лет постоянно ошибочных предсказаний это общество, в конце концов, прекратило свое существование.

Президент страны Гувер, президенты ведущих банков, глава Нью-Йоркской Фондовой биржи, как и большинство известных финансовых периодических изданий, также демонстрировали свой оптимизм и в момент краха, и во время длинного пути к Великой Депрессии.

Но Бэбсон не отступал. 5 сентября 1929 года, когда рынок только приближался к своему «максимуму всех времен», он делал доклад на Ежегодной Национальной Конференции Бизнеса и не только повторил свой основной совет продать все акции, но и прогнозировал падение индексов на 60–80 пунктов. Бэбсон также предсказал последующую за этим депрессию, во время которой закроют заводы, а людей будут выгонять на улицу. Эта речь отметила начало биржевого краха, возвестившего о наступлении глубокой депрессии, длившейся большую часть последующего десятилетия. Барометр Бэбсона выдержал свое самое трудное испытание.