Психология до «психологии». От Античности до Нового времени - [3]

, сталкивающихся друг с другом в большом разговоре. Понимание этого в пределе должно побудить и самого слушателя серьезно задуматься о творческом обретении и разработке в разговоре с другими собственной профессиональной позиции.

Но и для человека, от чьих профессиональных интересов тема данного курса далека, эти лекции могут быть интересны. Речь ведь идет в них о нас самих. Философ никогда не размышляет о каком-то абстрактном «человеке вообще», которого никто из конкретных людей никогда не видел и до которого никому, кроме самого философа, нет никакого дела. Если бы это было так, философия умерла бы еще до того, как успела бы родиться. Нет, философ размышляет о человеке во всей его конкретности, в его плоти и крови, но размышляет о нем в свете предельных вопросов. Именно поэтому философия всегда оставалась способной конкретно ориентировать человека в «неисчерпаемой», по слову В. Дильтея, жизни, отвечая на всякую появляющуюся тенденцию к сужению и выхолащиванию собственно человеческой возможности быть новым раскрытием этой возможности, развернутым в сторону избыточествующего ее исполнения.

Представленный вашему вниманию лекционный курс был прочитан мною уже десятки раз, в разных аудиториях, с разным количеством часов. В зависимости от аудитории, количества часов, педагогических задач, которые хотелось решить, а также в связи с тем, что я сам узнаю что-то новое, мне приходят новые мысли, я постоянно переформатирую этот курс, сохраняя, впрочем, его структуру. В моей практике невозможно найти двух случаев совершенно одинакового прочтения этого курса. В связи с этим выбор любой аудиозаписи для расшифровки и публикации был связан с необходимостью выбрать вариант прочтения, который по возможности был бы удачен как стилистически, так и композиционно. Такой вариант был найден. Однако те, кто слушали у меня курс истории психологии в других аудиториях, быть может, заметят, что в данную публикацию вошло не все, что читалось порой в других местах. Нет, например, лекции, посвященной методологическим проблемам истории психологии. Психология Аристотеля разбирается с опорой на работу «О душе», но нет анализа работ даже из серии Parva naturalia, тематических примыкающих к упомянутому трактату, не говоря уже о других его трудах, важных для истории психологии. Более того, в публикуемых лекциях отсутствует разбор зрелого Средневековья и эпохи Возрождения. Хотя в некоторых вариантах курса эти периоды и освещались мною, я предпочел не публиковать здесь посвященный им материал. Выделить проблематику, которая может быть опознана как «психологическая», в средневековой и возрожденческой мысли весьма непросто. Полноценное решение этой задачи потребовало бы внимательного анализа всей констелляции дисциплин, во взаимодействии которых указанная проблематика начинает в эти периоды проглядывать и становится доступна для историко-психологической экспликации. Это могло бы стать темой отдельного курса, тогда как включение данного – весьма объемного – блока в данный курс лекций создало бы в нем композиционный дисбаланс. Период «психологии до психологии» заканчивается у нас восемнадцатым веком – веком, когда психология, во многом благодаря Х. Вольфу, начинает мыслиться как отдельная область философии. В девятнадцатый век она войдет как самостоятельная философская дисциплина, а к концу девятнадцатого столетия на повестке дня будет стоять вопрос об институциональной самостоятельности психологии по отношению к философии. Это уже другой период истории психологии, заслуживающий отдельного изложения. Мы же ограничимся объемом этой книги, надеясь на то, что она будет в помощь студентам и станет увлекательным чтением для всех, кому интересно то, о чем я рассказываю.

А. Л.

Часть 1 Античность. Раннее Средневековье

Лекция 1 Введение

Приступая к чтению курса истории психологии, замечу, как это ни банально, что путь нам предстоит долгий и очень интересный. Мы должны будем с вами попытаться понять, как мыслилась душевная жизнь человека, начиная с седых гомеровских времен, какой вклад в понимание душевной жизни внесли великие мыслители прошлого, как развивался и изменялся из века в век язык психологии. Но начну я с высказывания знаменитого немецкого психолога, жившего и работавшего не так уж давно, в XIX – начале XX века, Германа фон Эббингауза (1850–1909). Эббингауз известен прежде всего своими исследованиями памяти, кроме того, это автор, который вступил в полемику с В. Дильтеем (1833–1911) о том, возможна ли гуманитарно ориентированная психология, метод которой качественно отличался бы от метода психологии естественно-научно ориентированной. Но обо всем это мы будем говорить значительно позже. Сейчас же нас интересует одно очень яркое и запоминающееся высказывание Эббингауза. Он сказал, что психология имеет долгое прошлое, но короткую историю. Он имел в виду, говоря это, совершенно определенную вещь.

Долгое прошлое психологии. Как только мы находим какие-либо свидетельства о человеческой культуре, какие-либо памятники, мы в этих древнейших письменных документах можем видеть определенное, часто еще не выделенное в специально какую-то проблематику понимание человеческой душевной жизни. Понимание того, какие проблемы возникают в межчеловеческом общении, какие могут быть душевные конфликты, как они могут разрешаться и в какие тупики человек может заходить. Если брать европейскую традицию, то уже вполне можно говорить, как говорили и наш Ф. Ф. Зелинский (1859–1944), и более поздние авторы, например, о гомеровской психологии. Это не значит, конечно, что Гомер – ученый-психолог, что он специально обсуждает вопросы, касающиеся душевной жизни, как тему отдельной области исследования, изучения. Конечно нет! Он просто пишет.