Психологическое литературоведение - [97]
С применением понятия «эмоционально-смысловая доминанта» были проанализированы различные версии перевода одного и того же английского произведения на русский язык.
Как отмечал В. М. Жирмунский, можно «привести двух-трех-четырех разных писателей, которые пишут об одном и том же предмете, об одной и той же исторической эпохе, о тех же самых общественных отношениях, и пишут по-разному, потому что улавливают разные аспекты той же действительности и по-разному осмысливают их» (Жирмунский, 1996, с. 185).
В российской художественной культуре бытуют разные переводы одного и того же текста. Например, это детский и взрослый варианты «Путешествий Гулливера» Дж. Свифта и «Приключений Робинзона Крузо» Д. Дефо.
Немало и пересказов (а не переводов) одного и того же текста: А. Н. Толстой «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (К. Коллоди «Пиноккио»), К. Чуковский «Доктор Айболит» (Lofting G. «Doctor Doolitl»); Л. Лагин «Старик Хоттабыч» (Ф. Энстей «Медный кувшин»).
Перевод является составной частью большого класса явлений, которые В. В. Виноградов назвал «вариантными формами воплощения того же замысла» (Виноградов, 1963). К этому классу можно отнести литературные «переделки и подделки», произведения, созданные на основе одного сюжета, новые произведения, созданные на основе иноязычных оригиналов, но не являющиеся переводами, а также переводы одного текста на разные языки, выполненные в разные исторические периоды.
Только стилистическая, литературоведческая или лингвистическая интерпретация таких явлений, возможно, позволяет ответить на многие вопросы, связанные с их жанровой принадлежностью и функционированием в общем контексте определенной культуры, но не раскрывает полностью причины их существования. Важную роль здесь играет именно личность переводчика как «относительно устойчивая совокупность психических свойств».
Поэтому разные переводы одного и того же текста позволяют определить специфику когнитивной и эмоциональной сферы, а также его субъективное отношение к миру, а следовательно, и к тексту самого переводчика.
Под нашим руководством было проведено большое исследование В. Г. Красильниковой (1998), в котором было выявлено, что эмоционально-смысловая доминанта художественного текста при переводе может искажаться, соответственно изменяются и некоторые семантические параметры текста. Основой искажения эмоционально-смысловой доминанты текста при переводе, по ее мнению, служат различия в некоторых аспектах «картин мира» автора текста и переводчика.
Целесообразно рассматривать отношения перекодирования применительно к акту двуязычной коммуникации в виде следующей цепочки:
Хорошо известны такие варианты одного и того же сюжета, как авторская волшебная сказка «Удивительный волшебник страны Оз» Баума (L. F. Baum «The Wonderful Wizard of Oz») и два ее перевода, опубликованных на русском языке (С. Белов «Удивительный волшебник страны Оз»; О. Варшавер, Д. Псурцев, Т. Тульчинская «Великий чародей страны Оз»), а также произведение, созданное по ее мотивам (A. M. Волков «Волшебник Изумрудного города»).
Характерной чертой перевода С. Белова является особый акцент, который делается на образах движения. Фраза Giving a great spring he shot through the air переводится как Распрямившись, как гигантская пружина, он пролетел в воздухе (ср. с другими переводами: Он мощно оттолкнулся. Он сделал огромный прыжок).
При описании пространственного перемещения этот же переводчик часто подчеркивает его постепенность, используя для этого повтор: Река становилась все глубже и глубже, и шесты уже не всегда доставали до дна. Это перевод фразы The water grew so deep that the poles wouldn 't touch the bottom.
В этом переводном тексте много лексики с общим семантическим компонентом 'страх'. Характерно употребление наречий «страшно», «ужасно» в качестве обстоятельств образа действия: Оз страшно рассердился, Злой Волшебнице ужасно не хотелось расставаться с Золотой Шапкой, и т. д.
Сопоставление оригинала и текста, предложенного тремя переводчиками (О. Варшавер, Д. Псурцев, Т. Тульчинская), выявило следующее. В переводе нейтральная лексика оригинала заменяется разговорной. При этом тексту присуще некоторое снижение тона (частое использование разговорных форм), что делает текст «темным». I have always thought myself very big and terrible, yet… Вот те раз! Меня, большого и сильного…
Во втором фрагменте отсутствует эта установка на разговорность и упрощенность синтаксиса; он резко отличается и от третьего фрагмента по выбору лексики, которой оперирует переводчик.
Тон третьего фрагмента возвышенный, характерный скорее для религиозных текстов, что позволяет отнести его к «светлым». В частности, девочка стремится вывести волшебника-обманщика «на чистую воду» (в оригинале нейтрально: Doesg't anyone else know you are a humbug?); она говорит соломенному человеку «со всей искренностью» (simply), что глупым он ей нравится не меньше, чем умным, на что соломенный человек отвечает, что когда он получит мозги, она станет его «ценить больше» (you will think more of me); Оз благодарит девочку за то, что она его
