Психологический тезаурус - [2]

В области наук о человеке, помимо хрестоматийной теории Джемса-Ланге, можно найти еще немало примеров воплощения Духа времени. Одним из них является концепция бессознательного, приоритет в разработке которой традиционно принято отдавать З. Фрейду. Тут наверное не стоит преуменьшать роль основателя психоанализа, хотя не надо ее и преувеличивать. Подобно книгопечатнику Гуттенбергу, Фрейд сумел с опорой на гипотезы и разрозненные догадки своих предшественников и современников построить наиболее стройную систему, которая и вошла в историю под его именем. Хотя при внимательном анализе разнообразных источников становится ясно: назвать Фрейда первооткрывателем бессознательного было бы преувеличением. По крайней мере хронологически теории психоанализа предшествовала теория, разрабатывавшаяся французским психологом и психиатром П. Жане. В 1890 г. Ж. М. Шарко отдал в ведение Жане психологическую лабораторию в своей клинике Сальпетриер, где Жане и ранее вел активную клиническую работу, а свои научные взгляды излагал в лекциях, пользовавшихся большой популярностью. Фрейд, стажировавшийся у Шарко в клинике Сальпетриер, впоследствии утверждал, что никогда даже не сталкивался с Жане и ничего не слышал о его идеях. В «Очерке истории психоаналитического движения» Фрейд не без горечи отмечает: «В Париже, кажется, господствует убеждение, что все верное в психоанализе с небольшими изменениями повторяет взгляды Жане, все же остальное никуда не годится». Даже в написанной в 1925 г. «Автобиографии» Фрейда читаем: «В то время как я пишу это, из Франции до меня доходят многочисленные статьи из журналов и газет, свидетельствующие о сильном сопротивлении принятию психоанализа, причем часто они содержат самые неверные предположения по поводу моего отношения к французской школе. Так, например, я читаю, что своим пребыванием в Париже я воспользовался для того, чтобы познакомиться с учением Пьера Жане, а затем сбежал, прихватив уворованное. Я должен ясно сказать в связи с этим, что вообще не слыхал имени Жане во время моего пребывания в Сальпетриер».

Те, кто интересуется подробностями этого болезненного спора о научном приоритете, могут найти подробное изложение ситуации в блестящей работе Генри Элленбергера «Открытие бессознательного» (первый том этой книги завершает глава, посвященная сопоставлению взглядов Фрейда и Жане), а также в книге Альфреда Лоренцера «Археология бессознательного» (М., 1996).

Чтобы составить собственное мнение, следует хотя бы в первом приближении присмотреться к системе Жане. Первой пациенткой, на которой им был продемонстрирован метод психологического анализа, была некая Марсель. Жане попытался проранжировать ее симптомы по степени их глубины. Поверхностный уровень составляли особенности, сравнимые с результатами гипнотического внушения; средний – импульсы, которые Жане приписывал действию неосознанных фиксированных идей, исходящих из определенных травмирующих воспоминаний; наиболее глубинный уровень – наследственные факторы, перенесенные тяжелые заболевания, ранние травматические события. (Вам это ничего не напоминает? И не только вам! Недаром так кипятился венский патриарх…) За психологическим анализом должен следовать психологический синтез, то есть реконструкция хода болезни. Такое взаимодействие анализа и синтеза в ходе работы с невротическим пациентом выступает отличительной, самобытной чертой метода Жане. Основным результатом психологического анализа является открытие неосознанных фиксированных идей и их патогенной роли. Их причина – травмирующее или пугающее событие, ставшее бессознательным и замещенное симптомами. Процесс замещения, по Жане, связан с сужением поля сознания. Неосознанные фиксированные идеи являются как причиной, так и результатом психологической слабости. Для излечения мало перевести их в план сознания (становясь осознанной, идея рискует приобрести статус навязчивости. Необходимо разрушить патогенную идею путем диссоциации или трансформации. Поскольку она является частью заболевания, ее устранение должно сопровождаться синтетическим лечением, переобучением или другим умственным тренингом.

Выводы отсюда напрашиваются вполне очевидные: либо Фрейд, отрицая свое знакомство с теорией Жане, просто погрешил против истины (в чем придирчивые критики уличали его не раз и не два), либо он говорил правду, и тогда действительно перед нами впечатляющий пример воплощения Духа времени.

В пользу второй версии можно привести примеры теорий бессознательного, разработанных А. Адлером и К. Г. Юнгом достаточно самостоятельно, хотя во множестве книг и статей этих ученых безосновательно называют учениками и последователями Фрейда. И чему, спрашивается, они у него научились, в чем за ним последовали? Оба на непродолжительное время вошли в круг соратников Фрейда, поскольку его идеи оказались созвучны их собственным взглядам на человеческую природу. Когда же выяснилось, что расхождений во взглядах больше, чем сходства, пути их разошлись.

Похожая ситуация сложилась и в другом направлении психологической науки – поведенческом. В наши дни любой третьекурсник психфака вам расскажет, что основные принципы бихевиоризма были в 1913 г. сформулированы американцем Дж. Уотсоном. И лишь самые дотошные историки науки могут рассказать, что за пару лет до того – в 1911 г. – вышла книга Уолтера Пилсбери, в которой автор определял психологию как науку о поведении и настаивал на том, что к человеку надо относиться столь же объективно, как и к любому объекту физического мира. Наверное, отдать приоритет Пилсбери было бы преувеличением его роли, однако и уникальность новации Уотсона оказывается под сомнением. В начале ХХ века, психологи, пресытившиеся копанием в содержании сознания, были готовы сделать свою науку «весомой, грубой, зримой». И она ею неотвратимо стала, причем уже не так уж и важно, кто осмелился об этом громче всех заявить.