Психоанализ и искусство - [40]

Его суждения уже не отмечены духом христианства и средневековья. Он видит, что «наша жизнь создана из смерти других,66 но это не наполняет его чувством вины; это не является для него доказательством падения человека, на котором лежит клеймо его первородного греха. Наша земля — это тоже звезда, а человек, по крайней мере потенциально — это божественный творец, хотя и относящийся к животному миру.

На самом деле человек ничем не отличается от животных, за исключением несущественных различий; и именно в этом он показывает себя, как божественную вещь; ибо там, где природа останавливается в создании своих творений, там человек, основываясь на естественных вещах, и с помощью природы, начинает создавать бесконечное количество творений; и творцами не обязательно являются те, кто ведет себя правильно, как это делают животные, ибо не в характере этих людей подражать животным.

И: «Художник соревнуется с природой.68

Но воспевая это соревнование и «богоподобность, Леонардо не подражает Люциферу; он — смиренный слуга природы и земли. В противоположность поклонявшимся Небесному духу схоластикам, в поисках разгадки всех тайн жизни глядевшим «в небо, живший вЛеонардо современный человек склонился к земле.

«Все наши знания» — писал он — «рождаются в нашем восприятии.69 В данном случае, «восприятие» можно перевести, как «реальное ощущение, ибо «Там, где больше всего чувств, там больше всего муки,70 то есть, боли и страдания.

Но несмотря на все осознание своей божественной творческой силы, Леонардо, сын матери-природы, остается смиренным «слугой» земли. «Я никогда не устаю служить.

«Препятствия меня не останавливают. «Решимость сокрушает любое препятствие.73

«Нет такой работы, которая бы меня утомила, — пишет он и продолжает — «Руки, в которые дукаты и драгоценные камни сыплются, словно снег; никогда не устают служить, но служат они из корысти, а не из искренних побуждений. И он делает гордый вывод: Поэтому совершенно естественно, что природа сделала меня бедным.74

Это желание служить черпает свою неодолимую силу из обостренного внимания высшего существа. Именно обостренность сознания проявляется, как активность и движение, как психическое ядро человека и творчества: «Лучше смерть, чем усталость!.

«О ты, спящий, скажи мне, что есть сон?» — пишет Леонардо. «Сон напоминает смерть; о, почему бы тебе не работать так, чтобы даже после смерти сохранить некое подобие совершенной жизни, вместо того, чтобы при жизни погружаться в сон, напоминая бесполезного мертвеца.75

Задуманная им работа — это не завершенная работа ученого или художника, пусть даже эта работа и имеет огромное значение; его намерения проявляются в символе «обостренности сознания, «неутомимости.

«Интеллектуальная страсть движет нашими чувствами, — пишет о н.76 Это чрезвычайно характерное изречение свидетельствует, что Леонардо ставил перед собой задачу не только подавить и сдержать мир желаний, и не только сублимировать все виды энергии на высший план, но также и перегруппировать их таким образом, чтобы доминирующей стала подлинная энергия, которую Леонардо определил, как «страсть духа. Ибо дух является истинной «движущей силой» человеческой души.

Мифический сын-герой — это сын не только девы-Матери, но и духа-Отца, оплодотворившего ее. Эта «мифологическая ситуация, которая у Леонардо (как и во всех творческих людях) принимает форму поиска «истинного отца, духа- Отца, как правило, ведет к двум взаимодополняющим событиям: «убийству коллективного отца, то есть, к отказу от ценностей того времени, в котором живет герой; и к открытию неизвестного Бога.

У Леонардо убийство отца выразилось в его радикальной антиавторитарной, антисхоластической и антирелигиозной позиции, которая была настолько непоколебимой, что люди того времени считали его человеком «подозрительным» и даже ошибочно полагали, что он придерживается антихристианских взглядов. «Любой, кто в споре ссылается на авторитеты, пользуется не интеллектом, а памятью, — писал он. Полностью понять значение этих слов можно только в том случае, если принять во внимание, что в его время наука и медицина покоились на авторитете античных ученых, а фундаментом всей религии Средневековья был «авторитет» Библии и ее толкований. Можно не сомневаться в том, что, протестуя против этого, Леонардо следовал внутреннему зову, который частенько звучал в нем в те времена. Но опасная близость этих мыслей к ереси была одной из причин, по которой он записал их зеркальным письмом и никому эти записи не показывал. Когда читаешь Шпенглера, становится ясно, какой опасности подвергался Леонардо:

«Когда, в самом пике Возрождения, Леонардо да Винчи работал над своей «Анной Зельбдритт, в Риме, на великолепной латыни, уже писался «Молот Ведьм.78

Часть его еретических мыслей скрыта в составленных им загадках. Вот одна из них; «По всей Европе все великие народы плачут о смерти одного человека, умершего на Востоке. Отгадка: «Плач на Великую пятницу. Или (это было еще до Реформации) его загадка о поклонении образам святых: «Люди говорят с людьми, которые их не слышат; глаза которых открыты, но не видят; люди обращаются к ним и не получают ответа; они просят милосердия у того, у кого есть уши, но он не слышит; они предлагают свет слепцу» 80