Психические расстройства. Шизофрения, депрессия, аффективность, внушение, паранойя - [62]
Фрейд принял во внимание одни только последние механизмы. Я же полагаю, что понятие представляет собою лишь в более широком понимании одно генетическое целое. Точно такими же путями, как и механизмы, связанные с удовольствием, оказывают свое действие аффекты вообще. Депрессия создает бред самоуничижения так же, как и эйфория – бред величия. Депрессивный шизофреник больше уже не является великим изобретателем, он является виновником всех несчастий, он – акула, он губит всех людей; его не окружают почтением, а бросают сюда другим больным на уничтожение. Какой-нибудь физически обусловленный страх приводит в сонном и лихорадочном состоянии к устрашающим галлюцинациям. Бред преследования не только создает отрицательные чувства, но и сам он, как будет показано в дальнейшем, возникает под влиянием таких отрицательных чувств, которые уже существуют. Все это – процессы, которые могут быть поставлены в связь с принципом удовольствия лишь с помощью окольных гипотетических путей, с действием же аффектов вообще они могут быть, наоборот, легко и непосредственно приведены в связь. Таким образом, антитеза остается неполной, если принципу реальности противополагается лишь принцип удовольствия и неудовольствия, а не все аутистическое мышление в нашем широком понимании.
Когда аутистическое мышление старается вызывать представления, соответствующие внутренней тенденции, мгновенному настроению или каким-либо стремлениям, то ему нет нужды считаться с действительностью; для этих процессов безразлично, действительно ли что-нибудь существует, возможно ли оно, мыслимо ли оно; они имеют отношение к реальности лишь постольку, поскольку она доставляла и продолжает еще доставлять им материал представлений, с которыми связаны аутистические механизмы или с которыми они оперируют.
Таким образом, аутистическое мышление может давать выражение всевозможным тенденциям и влечениям, которые скрыты в человеке. Так как логика, репродуцирующая реальные соотношения, не является для него руководящим началом, то самые различные желания могут существовать наряду друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу, отвергаются ли они сознанием или нет. В реалистическом мышлении, в нашей жизни и в наших поступках большое число влечений и желаний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным; многие из этих желаний едва ли доходят до нашего сознания. В аутизме все это может получить свое выражение. Самые противоположные желания могут существовать наряду друг с другом и получать даже выражение в одних и тех же аутистических мыслях: быть опять ребенком, чтобы простодушно наслаждаться жизнью, и быть в то же время зрелым человеком, желания которого направлены на большую работоспособность, на достижение власти, на важное положение в свете; жить бесконечно долго и заменить одновременно это жалкое существование нирваной; обладать любимой женщиной и сохранить вместе с тем для себя свободу действий; быть гетеросексуальным и в то же самое время гомосексуальным и т. д.
Даже самому справедливому человеку приходят иногда в голову несправедливые стремления. Когда человек видит кучу денег, ему приходит в голову – пусть это будет только в форме шутки – идея присвоить себе это богатство. Другие преступные тенденции, как, например, желание погибели тому, кто в каком-нибудь отношении стоит на нашем пути, будь это любимый нами раньше человек или безразличное для нас лицо – такие тенденции не чужды, по всей вероятности, никому, хотя такие побуждения и не осознаются нами непосредственно. Оказывается даже, что именно подавленные влечения выступают в аутизме с особой силой на первый план. Поэтому, если мы постоянно находим в аутизме проявления сексуальности с ее перверсиями, то этому нечего удивляться и это не является признаком дурной нравственности ни для анализируемого, ни для анализирующего. («Гомосексуальный компонент» оказался весьма важным в большинстве случаев шизофрении, которые я подвергнул более подробному рассмотрению с аналитической точки зрения). Определенные влечения, как правило, стоят на первом плане, берут верх над другими влечениями и как бы тащат их на буксире; особенно часто перевес получают эротические комплексы и во вторую очередь другие комплексы, осуществление которых невозможно из внешних и внутренних оснований и которые меньше всего могли быть отреагированы в реальной жизни.
Так как в аутистическом мышлении одна доминирующая идея не подавляет или, по крайней мере, не совсем подчиняет себе другие идеи (подобно тому, как это имеет место в реалистическом мышлении), то в продукции одного и того же аутистического представления гораздо легче могут принимать участие различные стремления. Таким образом, определенная картина сновидения, определенные бредовые идеи представляют собой смешанное соединение не только в силу многочисленности и разнородности их составных частей («сгущение») но и в силу того, что они дают одновременно выражение различным комплексам. Сверхдетерминирование (так назвал Фрейд этот последний феномен) становится здесь явлением, само собою разумеющимся. Однако, и оно не является чем-то, свойственным исключительно аутистическому мышлению. И реалистическое мышление тоже гораздо более сложно, чем оно может показаться после изучения руководств по психологии; благодаря небольшому числу детерминант ассоциация становится в высшей степени строго определенной в том случае, если мы искусственно ограничиваем возможности ее появления, подобно тому как это бывает при разрешении математической задачи. Но, как известно, мы и в данном случае сходим гораздо чаще с рельс, чем это было бы нам приятно.
