Психэ и материя - [22]

, также необратим, то есть каждый элемент информации, которую мы получаем, повышает, в свою очередь, уровень энтропии во вселенной. Информация, тем не менее, способна и уменьшать энтропию путем нашего «упорядочивающего» вмешательства в одиночные системы. (Информация сама по себе состоит из образов, проявляющих себя в нашем сознании), Для такого «упорядочивающего вмешательства» нашей психике необходимо переключиться из пассивного созерцательного состояния в активную волевую позицию. В первом состоянии информация состоит из простого набора знаний, во втором же случае она приобретает власть организовывать и видоизменять мир. Во время того, как поддерживающие порядок и противостоящие энтропии энергии все больше утрачивают свою силу, они обязаны циркулировать в психике в потенциальной информационной форме. Это психическое «местопребывание» физической энергии де Борегар называет инфрапсихизмом (infrapsychisme), имея в виду, очевидно, сходное явление с тем, что Юнг называл психоидным аспектом архетипов и коллективного бессознательного. Де Борегар также считает, что это состояние содержит в себе некую разновидность сверхзнания (supraconscience), что-то очень близкое тому, что Юнг считал «абсолютным знанием». (Руйер именовал его абсолютным survol. [73], птичьим взором на вселенную в целом). Космический инфрапсихизм, по Борегару, это антифизический мир (anti-Carnot!), управляемый итоговой целью вместо законов причинности. Он сосуществует с материей и проявляет себя в индивидуальной психике животных и человека. Знание, содержащееся в нем, может распространяться быстрее света, как бы «синхронизируя» между собой каждое отдельное существо, потому что их психика имеет один общий источник. Поэтому вся материальная вселенная напоминает гигантскую кибернетическую машину, служащую росту осознанности индивидуумов [32].

Как весьма занятно демонстрирует Роланд Вейтценбук (Roland Weitzenboock) в своей книге Die vierdimensionale Raum [33], существует множество фантазий, замаскированных под различные недостижимые идеи в современной физике, фантазий, которые мы легко можем классифицировать как проекции коллективного бессознательного. Однако, на мой взгляд, идеи де Борегара выглядят в целом вполне логично и обоснованно и способны вернее привести нас к единой научной точке зрения физики и психологии, чем остальные попытки, поскольку он определяет некоторые «скрытые» параметры указывающими на нечто не физическое по своей природе.

В биологической науке в последнее время также открыто кое-что, позволяющее пролить новый свет на проблему «абсолютного знания» и юнговскую теорию архетипов. В своей работе о синхронистичности Юнг пишет, что «абсолютное знание» в человеке может соотноситься с определенными мозговыми процессами. Мы еще точнее поймем важность этого формального фактора в природе, понаблюдав за «осмысленными» действиями животных, не имеющих мозга [34]. Когда Юнг описал это явление, исследования группы МакКоннела в Университете Мичигана доказали, что плоские черви в определенном смысле «обучаемы» и способны сохранять то, чему научились, в своей примитивной памяти (возможно, именно с помощью рибонуклеиновой кислоты в нервных клетках). Что интересно, если «необученный» червь съедал своего «обученного» собрата, он после этого приобретал навыки «обученного поведения» своего съеденного сородича[74] [35]. (Может быть поэтому туземцы периодически питались миссионерами, желая в буквальном смысле усвоить священные доктрины, ими проповедуемые). Этот факт не только поддерживает юнговскую идею, цитированную выше, но и демонстрирует в новом свете происхождение врожденных моделей поведения — добавляя еще большей основательности гипотезе архетипов Юнга. Мы можем поэтому предполагать, что некоторые микрофизические процессы в живой клетке могут служить первыми примитивными инструментами материальной фиксации определенных аспектов «абсолютного знания».

Естественно, что такое «разумное» поведение плоских червей нельзя сравнивать с «абсолютным знанием», однако оно позволит нам в будущем отыскать некое математически структурированное основание для учета статистических и формальных закономерностей в природе (в то время как «абсолютное знание» способно также предвидеть уникальные события, как показывает пророческий сон Юнга об опечатке). По мысли Юнга, мы сейчас лишь стали чуть ближе к пониманию формального фактора в природе, но это не фактор сам по себе. Мне вновь кажется любопытным, что здесь, как и в потрясающих мнемических системах античности и Ренессанса, появляется связь между памятью и «абсолютным знанием», хотя мы и не достигли пока точного понимания сущности последнего.

Как пишет в своей работе о синхронистичности Юнг, натуральные числа всегда играли огромную роль в практиках дивинации у многих народов. Ближе к концу жизни он даже задумывал написать исследование, касающееся архетипических аспектов чисел, чтобы провести след к идее unus mundus. В одной из дискуссий Юнг как-то специально подчеркнул, что для него число является наиболее простым выражением мысли, подразумевая под «мыслью» активный, динамический, упорядочивающий фактор, действующий внутри и за пределами бессознательной части психики. В той степени, в какой число как результат обработки энергии выступает неотъемлемой принадлежностью материи (к примеру, так называемые нуклонные числа) оно также является объективно-духовным элементом, объединяющим Психэ и материю.