Прыжок в темноту - [26]

Но дело обернется плохо, даже если бандитов каким-то чудом задержат. Тогда в ходе следствия Горобцову придется объяснить многое, отвечать на вопросы, которые он совсем не хочет слышать. Глядишь, за ходом судебного заседания он будет наблюдать через прутья клетки, установленной в зале. Лучше так: милицию он вызовет часа через два, сообщит, что неизвестные в масках напали на него. Били смертным боем до тех пор, пока Горобцов не сказал, что сбережение, заработанные праведным трудом, хранятся в нише за кухонной полкой. Не очень убедительно, но это лучше, чем правда.

Шаги удалялись, вот преступники протопали по веранде, но почему-то остановились. Послышались тихие голоса. Лейтенанта передернуло от мысли, что преступники могут передумать и вернуться, решив не оставлять живого свидетеля. Лейтенант, не двигаясь с места, прислушался, кажется, правое ухо слышит куда хуже левого. Вот топот ног на веранде. Несколько глухих ударов. Кажется, с разворота лупят подметкой ботинка по дереву. Точно, бьют по двум столбам, поддерживающим крышу веранды. Удары стихли, но уже через секунду Горобцов вздрогнул он оглушительного грохота. Столбы, прогнившие снизу, не выдержали. Крыша обвалилась, лопнула застекленные рамы, поползла вниз, обрушилась шиферная кровля.

– Господи, – прошептал Горобцов, чувствуя, что слезы снова наворачиваются на глаза. – Господи…

Других слов он не мог вспомнить.

***

Олег Решкин проснулся оттого, что кто-то потормошил его за плечо. Продрав глаза, он сел на кровати, посмотрел на циферблат часов, лежавших на тумбочке: четверть пятого утра. Свет в номере горит, Колчин, одетый в куртку, вываливает из шкафа вещи на свою кровать и распихивает барахло по дорожным сумкам.

– Мы уезжаем, – сказал Колчин, не дожидаясь вопроса. – Собирайся.

– А что, собственно, за спешка? И почему я должен среди ночи… Не жравши…

Колчин застегнул замки чемодана и «молнии» сумки, присев в кресло возле кровати Решкина, придвинул ближе пепельницу и прикурил сигарету.

– Я вернулся из города, – он выпустил струйку табачного дыма. – Разведка донесла, что на автомобильном рынке в Чебоксарах засветился «Форд Эксплорер» изумрудного цвета. Редкая машина в этих краях. Номера транзитные, документы оформлены на какого-то Морозова. Что за личность пока не известно.

Решкин, медленно просыпаясь, потянулся за сигаретой, крутанул колесико зажигалки.

– У вас, между прочим, между пальцев бурые пятна, – Решкин прищурился. – А на рубашке брызги крови. Вы что, кого-то убили, пока я спал?

– Рубашку я сейчас сменю, в спешке не заметил, – кивнул Колчин. – А кровь на пальцах… Я немного помял морду дежурному смены того самого вытрезвителя, про который я тебе рассказывал. Короче, собирайся.

Дорога, умытая дождем, отливала антрацитным блеском. Слева и справа расстелились бескрайние черные поля, на небе занималась серая заря. Солнце, закрытое тяжелыми облаками, еще пряталось за дальней полоской леса, из оврагов поднимался туман.

– Вы его случайно не замочили того мента? – Решкин зевнул. – А то знаете, как бывает… Раз, раз… И нет человека.

– Он жив, не волнуйся. А у меня для тебя подарок.

Колчин выудил из кармана паспорт и удостоверение, не отрывая взгляда от дороги, передал документы Решкину.

– Это так, на всякий случай. В гостинице и доме отдыха ты уже регистрировался под своим именем. Больше тебе не стоит светиться.

Решкин включил верхний свет, раскрыл паспорт.

– Козлов Иван Павлович, – вслух прочитал он. – Козлов Иван. Козлов… М-да, к этому надо еще привыкнуть. Скажите, ничего более благозвучного вы придумать не могли?

– Какая разница? Главное, чтобы фамилия распространенная.

Решкин сунул паспорт в карман и начал изучать удостоверение.

– Санитарный инспектор санитарно-контрольного отдела на железной дороге, – прочитал он. – Валер, слышь. Тебя дома ждет кто-нибудь? Ну, жена или… Или еще кто. Хотя бы кошка или рыбки в аквариуме. У меня вот ничего такого нет.

– А почему ты спрашиваешь?

– Ну, это хорошо, когда человека кто-то ждет, кто-то думает о тебе, вспоминает. Мне кажется, так больше шансов вернуться назад живым. Это не пустые сантименты, это верная примета.

– Никто меня дома не ждет, – покачал головой Колчин. – Ни любовница, ни рыбки в аквариуме. Была у меня одна женщина, учитель. Я думал, что дело идет к свадьбе, но она ушла. Дорогу мне перебежал преподаватель физкультуры из ее школы. Такой хороший, обходительный, моей женщине доносил до дома тяжелый портфель. С детишками борьбой занимается. Аж тошно, какой хороший. Такие, брат, дела.

– И ты даже не посадил физкультурника в инвалидное кресло?

– Что бы это изменило? Подобные проблемы не решишь ни ножом, ни кулаком. Наверное, все дело ни в этой женщине, и не в учителе физкультуры. Все дело во мне. Я не смог дать женщине того, чего она хочет.

– Что, Валера, проблемы по мужской линии? Или с деньгами тогда возникла напряженка? Ты не купил ей шубу, на которую учителка положила глаз?

– Ты все опошляешь. Потенция, деньги, шуба…

– Тогда чего же она хотела?

– Если бы я это знал, – пожал плечами Колчин. – Тогда она была бы не с ним, а со мной.

– Заведи собаку. Это лучший выход из положения.