Прыжок самурая - [8]

– Ну, зачем же так пессимистично, Серж!

– Ладно, не будем о наболевшем, я себе не враг, – отмахнулся Воронцов и грустным взглядом окинул скудно накрытый стол.

Каймадо улыбнулся:

– Для вас, Серж, я заказал перченую свинину и морского угря. Водку, к сожалению, попьем в другой раз, а сегодня только саке. Есть золотое и серебряное, вы какое предпочитаете?

– Без разницы, – пожал плечами Воронцов.

– Тогда золотое, – решил за него Каймадо и тронул колокольчик.

На его звон тут же пришел официант и принес заказ.

Они старались не говорить о том, что могло их ждать за Амуром, благо и других тем было предостаточно: наступление японской армии в Индокитае, неожиданная заминка вермахта в Греции, да просто хорошая погода, установившаяся в Маньчжурии. И все же они исподволь прощупывали друг друга наводящими вопросами. За беседой стрелки часов незаметно приблизились к одиннадцати, и Каймадо стал собираться. Пожелав Воронцову веселого вечера, он серой тенью выскользнул из кабинки.

Воронцов, следуя правилам конспирации, еще какое-то время уныло похлебал остывший суп суимоно – рыбный бульон с водорослями вахами и нежнейшим тофу и одну за другой выпил две рюмки саке. Лицо искривила брезгливая гримаса, за девятнадцать лет жизни в Китае он так и не привык ни к этому, на его взгляд, отвратительному напитку, ни к маотая, дешевой рисовой водке. Не закусывая, он небрежно набросил на плечи пиджак и вышел в зал. Китаец официант встретил его слащавой улыбкой и, кланяясь точно заведенный, проводил до самого выхода. Воронцов знал эту породу. Холуй он и есть холуй, что с него взять!

Прикупив у гардеробщика пачку исчезнувших в последние дни из магазинов сигарет «Каска», Серж не спеша направился к стоянке такси. Сегодня он вполне может позволить себе нечто большее, например закатиться в бордель к мадам Нарусовой, где самые дорогие проститутки в Харбине, или кутнуть в «Погребке Рагозинского», в котором собирались последние осколки русской аристократии. Распухший от восьмисот долларов кошелек приятно оттягивал карман, дни, оставшиеся до переброски за Амур, стоило провести с толком.

Покачиваясь на нетвердых ногах – проклятое саке давало о себе знать, – Воронцов барственно махнул рукой. Через мгновение, весело скрипнув тормозами, рядом с ним остановился «форд». Серж с трудом втиснулся на заднее сиденье и заплетающимся языком произнес:

– К Свято-Николае… собору… Э… нет! К На… к Нарусовой! Буду у нее гр… грехи замали…

Закончить фразу ему не удалось. Дверцы машины синхронно распахнулись, и в следующую секунду Воронцова так стиснули с обеих сторон, что он не мог ни вздохнуть, ни пошевельнуться. Тупое дуло пистолета уперлось в левый бок, а на голову упал холщовый мешок.

Глава 2

Свидетелей этого в целом не странного для Харбина происшествия не было. Тусклый свет газовых фонарей едва пробивался через вечерний полумрак. Начавший накрапывать мелкий дождь и поднявшийся от прогретой за день мостовой туман сделали сумерки непроницаемыми. Непогода быстро смела с улиц праздных гуляк. На площадке перед рестораном «Ямато» никого не было, швейцар поспешил спрятаться от дождя под козырек над входом и вряд ли обратил внимание на странную суету у такси.

Налетчики действовали слаженно и молниеносно. Не успели за ними захлопнуться дверцы, как «форд», чихнув выхлопными газами, сорвался с места и, набирая скорость, помчался в сторону пристани.

Дуло пистолета, упиравшееся в бок Воронцова, сняло с него хмель как рукой. Он попытался пошевельнуться, но тут же похолодел от грозного рыка:

– А ну, тихо! Цацкаться не будем!

Проворные пальцы сноровисто обшарили его с головы до ног. Кошелек с деньгами и браунинг перекочевали в чужой карман. Но и с ним он вряд ли что мог поделать. Тертый калач Воронцов понял, что это не просто бандитский налет.

«Японская контрразведка? – лихорадочно соображал он. – Чушь! Зачем было давать ему явки четырех агентов во Владивостоке и Находке? Мясники из охранных отрядов „Российского фашистского союза“? Вполне! Таксист русский… Какой, к черту, таксист! Он с ними заодно, везет и не спрашивает. Но зачем я им? Контрразведка атамана Семенова? Но она ходят под японцами. А может… Агенты НКВД!» – обожгла догадка, и сердце покатилось куда-то вниз.

А «форд», повизгивая тормозами на поворотах, продолжал выписывать замысловатые круги по Харбину. Запахи хуашэна – жаренного на сковороде арахиса и печенной на каштановых углях свинины, проникавшие в кабину, говорили о том, что они проезжают китайский квартал. Затем тихое шуршание шин сменилось дробным грохотом по брусчатке, а могучий бас главного колокола Свято-Николаевского собора развеял последние сомнения: машина въехала в Новый город, туда, где по-прежнему проживала большая часть русских и находилось советское генеральное консульство.

Прошло еще несколько минут, «форд» плавно сбросил скорость и вскоре остановился. В наступившей тишине послышался лязг металла, затем пронзительно скрипнули петли на воротах.

– Давай въезжай, – послышался чей-то голос во дворе.

Тихая русская речь подтвердила самые худшие предположения Воронцова: он оказался в лапах НКВД! Его бесцеремонно вытолкнули из машины и волоком потащили куда-то вверх. Первое, что он увидел, когда пыльный мешок был наконец сдернут с его головы, – это портреты советских вождей. С одного злорадно таращился всесильный нарком НКВД Лаврентий Берия, а с другого – сам большевистский вождь Иосиф Сталин. Под портретами за двухтумбовым столом, покрытым зеленым сукном, по-хозяйски развалясь в кресле, сидел затянутый портупеями крепыш. Голубые петлицы на вороте гимнастерки и говорящий шеврон со щитом и мечом на рукаве невольно заставили Сержа поежиться. Расстегнутая кобура, из которой торчала рукоять пистолета, и двое громил у двери не оставляли сомнений в том, чем все это закончится.