Прыжок над пропастью - [110]

О боже! Нет, нет, нет!

Огромная красная стена впереди. Он нажал педаль тормоза.

Черт, черт, черт, черт!

Раздался жуткий металлический скрежет, и тут же, почти одновременно, острая боль взорвала барабанные перепонки; перед глазами мелькнула вспышка белого света; плечо заломило резкой болью, и машина резко остановилась.

Мгновение застывшей тишины. Уши заложило, как будто он упал с высоты две тысячи футов или в салоне самолета произошла разгерметизация. Росс зажал ноздри пальцами, продул нос, и стало чуть легче.

Крышка капота поднялась; моторный отсек задымился. Подушки безопасности на обоих передних сиденьях болтались, как использованные презервативы. За капотом он смутно различил помятый бок автобуса. Испуганная женщина в больших очках смотрела на него из окна. Из кабины медленно спускался водитель.

Росс отстегнул ремень безопасности и попытался открыть дверцу. Она не поддавалась. Вспотев от усилий и от ярости, он надавил на дверцу плечом. Она все равно не открывалась. Что-то ритмично тикало.

Поганый телефон в машине все еще звонил.

Он в третий раз навалился на дверцу. Вокруг его машины уже толпился народ; он почувствовал себя полным идиотом. Потянулся к дверце со стороны пассажира и вдруг понял, почему не может выйти: центральный замок заблокирован.

Он отпер центральный замок, открыл дверцу и вылез. Дрожа, он озирал сомкнувшиеся вокруг него лица.

– Слепой, что ли? – услышал он рассерженный мужской голос. – Автобус не разглядел? Ничего не видишь впереди? Раз водить не умеешь, лучше бы не садился за руль!

Росс встревоженно огляделся, пытаясь вычислить Кейвена. Но Кейвен исчез, словно испарился. Наверняка стоит где-то рядом и радуется, с досадой подумал он, оглядывая искореженный капот «астона».

Надо как-то разбираться с аварией, но у него нет времени. Росс состоял в клубе экстренной помощи на дорогах; номер телефона записан на карточке, которая лежит в его бумажнике. Надо поймать такси, а по пути позвонить в клуб. Пусть приедут, заберут машину и починят ее.

– Извините, – проговорил он, стараясь выбраться из толпы.

Чья-то рука удержала его. Обернувшись, Росс увидел шофера автобуса.

– Далеко собрался?

– У меня очень больна жена, – объяснил Росс.

– Никуда не пойдешь до приезда полиции.

– Пошел ты! – Росс стряхнул руку водителя. – Я врач, и у меня срочный вызов.

Водитель – крупный мужик с пивным животиком и моржовыми усами – схватил его крепче.

– Пусти, мать твою!

– Ты останешься здесь.

Росс услышал вой сирены. Он сжал кулак, собираясь ударить водителя, но потом оглядел зевак и решил сдержаться. Представил себе огромные заголовки в газетах: «ПЛАСТИЧЕСКИЙ ХИРУРГ В ПРИСТУПЕ ЯРОСТИ ИЗБИВАЕТ ВОДИТЕЛЯ АВТОБУСА».

– Убери руки, я никуда не уйду.

Набычившись, водитель отпустил его плечо. Росс оглянулся на свою машину. Проклятый телефон звонил и звонил.

К тому времени, как он нырнул в салон, чтобы ответить, звонки прекратились. Он вылез, чувствуя себя еще большим идиотом. Разозлившись, он вытащил телефон. Не желая ни с кем встречаться глазами, он нажал кнопку прослушивания сообщений.

Новое сообщение было всего одно – из отдела работы с клиентами телефонной компании «Водафон». Интересовались, доволен ли он работой компании.

87

Для представителей Викторианской эпохи размер имел значение. Мужчина демонстрировал толщину своего кошелька посредством объема талии и величины своего дома.

Поздние викторианцы увлекались готикой. Чем больше башенок, фонарей, зубчатых бойниц и горгулий могли они вылепить, вырезать или вытесать на своих уродливых загородных особняках или еще более уродливых лондонских домах, тем лучше. Металлические перила балконов филигранной ковки, колонны и пилястры, позаимствованные в Древней Греции, веерообразные окошки, оформленные «под паутину» в стиле братьев Адам.

Клиника «Гроув» первоначально была именно такой загородной резиденцией – скорее утверждением могущества, чем домом; сооружение красного кирпича, построенное на тогдашней окраине Лондона каким-нибудь новоявленным бароном Викторианской эпохи, бывшим бандитом с большой дороги, разбогатевшим на торговле оружием и боеприпасами и купившим себе титул – впоследствии хозяин наверняка стал мэром своего городка. Клиника располагалась на улице, застроенной жилыми домами и конторами, зажатой между шумной Веллингтон-роуд и относительно тихой Мейда-Вейл. «Гроув» являла собой образец той лондонской архитектуры, которая никогда особенно не нравилась Оливеру Кэботу. Ему были больше по душе легкость и элегантность георгианского стиля, построек времен королевы Анны и эпохи Регентства, а не викторианские мрачность и скученность.

Он посмотрел в зеркало заднего вида, желая убедиться, что за ним нет хвоста. Вероятность покушения до сих пор сохраняется. Затем он припарковался на единственной желтой линии сразу у входа. Часы в машине показывали 18:10 – он приехал за двадцать минут до того, как к пациентам начинали пускать посетителей. Обдумывая, что делать, он вылез из машины, затем забрал с заднего сиденья куртку и надел ее. Несмотря на то что в джипе работал кондиционер, рубашка взмокла от пота. Вдруг он заметил наверху чью-то тень и, подняв голову, увидел ссорящихся подростков-скворцов. Стайка птиц взорвалась фейерверком и рассыпалась в ста различных направлениях, затем чудесным образом снова соединилась вместе и, приземляясь на крыши, полетела на север, в сторону Риджентс-парка.