Прыжок - [20]

— Вас беспокоит Анна, командир? Не Лючия?

— Случившееся с девочкой трагично, но она справится, — уклонился от ответа Валентин.

— Но по сути Лючия Д’Амико умерла, — безжалостно сказала Ксения. — Её личность утеряна, сейчас перед нами её ранняя версия. Если бы Ракс знали, насколько велики потери, то было бы правильнее перенести её в детское тело...

— А вы не знали?

— Нет. Люди члены Соглашения, Ракс чинил ваш разум, но не фиксировал повреждения. Анге — другое дело, её сознание тщательно изучалось.

Валентин вздохнул.

— Лучше бы вы изучили их разум. Меня тревожит Анна.

— Она ведёт себя совершенно нормально, — заметила Ксения.

— В том-то и дело! Вы сказали...

— Ракс сказали... — мягко поправила Ксения.

— Хорошо. Ракс сказали, что повреждения сознания максимальны у Анны и Лючии. Кадет лишилась воспоминаний за четыре года. Это же почти четверть её жизни, Ксения! Четверть жизни! А Мегер ведёт себя совершенно нормально.

— Это странно, — согласилась Ксения, поморщившись. — Я понимаю вашу обеспокоенность.

— С ней что-то не так, — сказал Валентин, понизив голос. — И я боюсь, что это «не так» выскочит как чёртик из коробочки в самый неподходящий момент. Если я попрошу Ракс...

— Нет, — твёрдо ответила Ксения. — Даже не пытайтесь. Это ограничения, которые Ракс прописали в саму основу своего сознания. Цивилизации, вошедшие в Соглашение, не могут становиться объектами исправления, а отдельные особи — контролю сознания. Простите.

— Но вы несколько раз угрожали цивилизациям Соглашения, — заметил Валентин.

Ксения кивнула.

— Случалось. Всегда говорить правду мы не обязаны. К тому же уничтожение — не исправление реальности. Это просто уничтожение.

Валентин едва не поперхнулся, глядя на серьёзное лицо Ксении. Знать бы, когда она говорит всерьёз, а когда шутит. Пробормотал:

— Очень верное замечание... И всё же... насколько было бы проще...

— А вы поговорите с ней, — предложила Ксения. — По душам.

— Поговорю, — согласился Валентин.

Звать никого не потребовалось. Минут через пять все и сами собрались рядом с командиром и Ксенией, будто искусственный мирок стал их давить. Губы Адиан были измазаны зелёным травяным соком, Ян что-то сказал ей, она облизнулась длинным языком.

Триста тридцать, выйдя вперёд, склонил голову:

— Для меня было большой честью отозваться на зов Ракс и помочь соотечественнику. Скажите, какая судьба ожидает меня и мою лучшую часть?

— Вы можете присоединиться к нам, — сказала Ксения. — Нас ожидает интересная и опасная экспедиция.

— А могу ли я покинуть Ракс и отправиться домой? — спросил феолец.

— Разумеется.

— Не ожидал, — психотерапевт улыбнулся. — Я боялся, что буду уничтожен или изолирован до конца моих дней.

— Но всё равно прибыли к нам.

— Это мой врачебный долг. — Триста тридцать глянул на пациента. — Спасибо за приглашение. Ваша история удивительна, а героизм безмерен. Но мы с Мото предпочтём вернуться. Лишние знания приносят лишние опасности.

— Удачи в пути, — сказала Ксения. Похоже, она ничуть не удивилась такому решению.

Триста тридцать обнялся с Двести шесть — пять (Валентин заметил, что при этом симбионты высунулись и на миг соприкоснулись), после чего пожал руку Соколовскому. Повернувшись к Уолру, на миг согнулся, что не было похоже на поклон, а скорее напоминало стойку пловца перед прыжком с тумбы. Уолр с удивительной для него грациозностью ответил таким же движением.

И, не утруждая себя прощанием с остальными разумными, Триста тридцать направился к своему ползуну.

— Все феольцы, кого я встречал, были совершенно отмороженные ребята, — сказал Валентин. — Ради информации и познания они отправились бы в ад.

— Так вы встречали только тех, кто уже покинул планету, — шёпотом ответила Ксения. — Это ничтожный процент. Они любят мирную спокойную жизнь, изящные искусства, биоконструирование и долгие философские диспуты. Наш гость уважаемый известный врач, и он как раз типичный феолец.

В молчании все смотрели, как типичный феолец подошёл к ползуну и забрался к нему в череп. Алекс помахал чужаку рукой, но тот не ответил. Миг — и белый дракон, изогнувшись, стал подниматься в воздух. Шёрстка на его боках топорщилась, невидимые человеческому глазу плавники тащили ползуна вверх.

— Он такой красивый, — сказал Алекс. Неловко улыбнулся и добавил: — Я про дракона. Вот доктор был куда дружелюбнее, когда прибыл к нам. Мы его ничем не обидели?

— О нет, — ответил Двести шесть — пять. — Просто он считает, что мы обречены, поэтому прощаться с нами не имеет смысла и вредит душевному равновесию.

— А мы обречены? — спросил Валентин.

Феолец развёл руками.

— Для меня это не столь важно. Смысл моего существования в изучении агрессии, а что может быть более агрессивным, чем цивилизация Стирателей?

Валентин кивнул.

— Друзья, сейчас я буду говорить от имени Ракс, — сказала Ксения. — Но вначале я хочу предупредить вас, после нашего разговора никто уже не сможет покинуть экспедицию.

— Предлагаете отправиться вслед за доктором? — заинтересовался Уолр.

— Нет. Уже никто никуда не сможет отправиться. Либо в экспедицию, либо остаток вашей жизни пройдёт внутри этого планетоида.

— В заточении, — понимающе кивнул Уолр.