Прыжок через фронт - [17]
Грызлов отдал ручку от себя, самолет резко пошел на снижение, как с крутой горы покатился. Желудок тугим комом подкатил к горлу. Гитарным звоном запели струны расчалок между крыльями. Мы вышли из зоны огня. Вцепившись в высокий борт кабины, я напряженно всматривался в поля и перелески внизу. Скорость свободного снижения — два метра в секунду. Я не могу высунуть голову — встречный поток воздуха вдавливает меня обратно за щиток. Снижаясь, мы пересекли шоссе и железную дорогу Ковель — Брест, Наконец пилот вывел самолет на прямую, и вдруг я увидел под собой лес, заметил четыре огонька посреди леса, крохотные, как острие булавки. Сильно забилось сердце — костры Каплуна, условные сигналы для посадки!
Наши «уточки» планировали над Михеровским лесом. Вот они — четыре костра по углам полянки! Дымные, багровые костры росли на глазах. Казалось, они горят на палубе невидимого корабля, качаемого высокими волнами. На самом деле качало, конечно, самолет… Хорошо бы бросить осветительную ракету, да нельзя — немцы… Второй круг, третий… Сейчас сядет первый самолет с Тамарой…
Но Тамарин пилот не решался пойти на посадку: полянка, видимо, казалась ему чересчур маленькой. Да легче сесть на авианосец во время шторма!.. На лед у лагеря челюскинцев или папанинцев, где не было эсэсовцев! Однако надо было спешить. Каждый разведчик и партизан знает: приземляться в прифронтовом районе куда опаснее, чем в глубоком тылу врага! Партизаны могли с минуты на минуту затушить по тревоге костры мокрыми плащ-палатками…
Так мала эта полянка внизу, так чертовски, мала! Будто и вправду «стол». А вдруг этот «стол» размок, превратился в болото? Вот и сядем в лужу… В прошлый раз хоть луна была, и «стол» был виден в резком фокусе, а сейчас видны только костры во мраке.
— Садись! Садись! — закричал я во всю мощь своих легких Грызлову.
Летчик просигналил красной лампочкой: «Иду на посадку!» Мотор выключен. Зажигание выключено, чтобы не было, в случае чего, пожара. Сейчас главное для пилота — глазомер, точный расчет угла захода, высоты, скорости. Грызлову требуется абсолютная уверенность в себе, а откуда взять ее, эту уверенность, если он ни разу не сажал самолет на этой поляне!.. Никто никогда не сажал!.. Я инстинктивно вбираю побольше воздуха в легкие, будто это могло облегчить самолет. Под нами бушует листва, скорость кажется бешеной. Снизу пахнуло дыханием согретой за день земли. Мы планируем вниз. Шумит ветер.
Кр-р-рах! Вся кровь бросается в голову. С треском подскакиваем на ухабах. Выдержат ли шасси? Колеса скачут по старым бороздам пашни лесника. Это какой-то дикий стипль-чез, ковбойское родео! Мустангом прыгает костыль. Под колесами свистит смоченная росой трава. Удержат ли тормоза?.. Наверно, это некошеная трава притормозила наш самолет при посадке. Но грозная стена леса набегает так стремительно — разобьемся, обязательно разобьемся… Теперь уже не подняться… Пилот изо всех сил нажимает на тормоз…
Молодчина Грызлов посадил наш славный «кукурузник» с замечательным искусством на колдобистую лесную поляну. Мы живы, живы! Тут же, скинув привязные ремни, я выскочил, отбежал с пилотом под деревья. Взвел затвор — автомат готов к бою… Честно говоря, я испугался, когда наш самолет «поцеловал» землю. Испуг — детонатор страха. Важно не дать страху сдетонировать, вызвать взрыв паники…
В ушах гудит, а кругом — тяжелая, густая тишина. Самолет цел, мы целы! Ура! Нет на свете лучше самолета, чем «У-2»!
И снова тревога: а вдруг фрицы ждут нас здесь давно, вдруг мы в западне?
Второй самолет, описав над поляной еще два круга, включил фару и тоже пошел на посадку. Над лесом он опасно клюнул носом, но не задел деревья. Пробежав метров сто со средней скоростью примерно в семьдесят километров в час по гофрированной поляне, он подскочил раз, другой, едва не зацепив крылом за кочку. Остановился рядом, чуть не уткнувшись носом в сплошную стену леса, косо вздернув крыло над неровной поляной.
Заре навстречу
Ветер нес шум винта в сторону опушки, в сторону эсэсовцев.
А что, если немцы давно перехватили наши радиограммы, расшифровали их, узнали обо всем и устроили нам и полякам ловушку!
Костры вдруг разом погасли, точно проглоченные плотной тьмой. Нахлынула зловещая тишина. Над поляной стояла легкая дымка. Духовито пахло сосной и травами. Шел первый час ночи. Наступило воскресенье 15 мая…
Мы с Тамарой помнили подобные приземления на партизанские аэродромы в Белоруссии, на Смоленщине, в Брянских лесах. Там, в партизанских краях, где партизаны были хозяевами, все было иначе: огромные, празднично ревущие искрометные костры, толпы взбудораженных партизан из разных бригад и отрядов, веселые крики и смех, веселая сутолока у грузовых тюков, целый обоз подвод… Там посланцев Большой земли обнимали, качали, пилотам предлагали «махнуть» парабеллум на ТТ. Но здесь я стоял на краю поляны со взведенным автоматом ППС в напрягшихся руках, пока летчики кое-как маскировали самолеты. Тамара, обвешанная сумками с рацией и батареями, сжимала в руке браунинг. В темноте ее силуэт казался почти квадратным. В случае внезапного нападения врагов надо успеть сжечь машины. Я не спускал глаз с радистки: за нее и за рацию я тоже в ответе. Еще на аэродроме мы договорились с Тамарой — в случае чего, я уничтожаю самолеты, она — рацию и шифр.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Алексей Сергеевич Азаров: Где ты был, Одиссей? 2. Алексей Сергеевич Азаров: Дорога к Зевсу 3. Овидий Александрович Горчаков: Вызываем огонь на себя 4. Овидий Александрович Горчаков: Лебединая песня 5. Александр Артемович Адабашьян: Транссибирский экспресс 6. Алексей Сергеевич Азаров: Островитянин 7.
Писатель Овидий Александрович Горчаков родился в 1924 году. С семнадцати лет он партизанил на Брянщине и Смоленщине, в Белоруссии, Украине и Польше, был разведчиком.В 1960 году вышла повесть Горчакова «Вызываем огонь на себя», а вслед за нею другие рассказы и повести на военную тему. Новая повесть писателя «Максим» не выходит на связь» написана на документальной основе. В ней использован дневник палача-эсэсовца Ноймана, который в своих мемуарах рассказал о безвестном подвиге советских партизан. Овидий Горчаков поставил перед собой цель — узнать судьбы героев и начал поиск.
В повести «Вызываем огонь на себя» показана деятельность советско-польско-чехословацкого подполья, которым руководила комсомолка Аня Морозова.
Эта книга — единственная в своем роде, хотя написана в традиционной манере автобиографической хроники на материале партизанской войны в Белоруссии, известном читателю прежде всего по прозе Василя Быкова. «Вне закона» — произведение остросюжетное, многоплановое, при этом душевная, психологическая драматургия поступков оказывается нередко увлекательнее самых занимательных описаний происходящих событий. Народная война написана на обжигающем уровне правды, пронзительно достоверна в своей конкретике.Книга опоздала к читателю на сорок лет, а читается как вещь остросовременная, так живы ее ситуации и проблематика.
Эта книга — правдивая и трагическая история о героине Великой Отечественной войны советской разведчице Анне Морозовой.Повесть «Лебединая песня» раскрывает неизвестную прежде страницу из жизни Анны Морозовой и ее боевых товарищей, которые в неимоверно трудных условиях вели разведку непосредственно в районе главной ставки Гитлера.
Приключенческая повесть о работе советского разведчика в тылу врага в годы Великой Отечественной войны. В основу некоторых боевых эпизодов положены действительные события, участником которых был сам автор.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.