Прятки с Солнцем - [35]

  -Снился.

  -Влас… давай спать.

***

  Тик-так, тик-так, тик-так. Звук из электронных часов с монохромным циферблатом на руке наемника шел как из настоящих, механических. Почему? Я лежал под его кроватью, на полу и следил, как одна цифра сменяется другой. Сегодняшний день стал для меня точкой отсчета. Интересно только, до каких пор он продлится? До смерти? Или до метро?

***

  Максим стоял на дрезине и смотрел вперед. Прямо перед его носом проходил тот самый незримый барьер, перейди он который, бауманцы имеют полное моральное право нашпиговать его свинцом.

  Но этого не случится. Красные в самом деле заключили честную сделку – его бойцов снабдили лучшим оружием во всем метро, посадили на мотодрезины с пулеметами и даже выдали полноценные бронежилеты.

  Туннель пах гарью, кровью, металлом. И неудивительно. Бауманская не ожидала. Сейчас она в руинах, ее защитники мертвы. Но Логинова все равно грызли сомнения. Не совсем понятно в чем. Совесть у любого политика должна заткнуться еще на ранних стадиях карьеры. Так в чем же дело?

  -Сэр, возвращаться? – раздался сзади голос посаженного на рычаги Мотыгина. Ну да, депутат таки, а вынужден тащить на себе дрезину.

  -Подождите минутку, пожалуйста.

  Туннель снова огласился звуками выстрелов. Акустика в метро все-таки замечательная. Пора, пожалуй, приобщать Ганзу к культуре, открыть оперный театр где-нибудь на Киевской… м-м-м… да, там было бы неплохо устроить оперу.

  Но все равно голова была забита совсем другими мыслями. Что-то неправильно. Неправильно. Да и есть ли те беженцы на Партизанской? Ведь Мотыгин вернулся с отрицательным ответом, когда его послали к Первой Интернациональной.

  Максим вытащил из кармана пиджака старые механические часы на цепочке и откинул крышку. Раз, два, три, четыре… секундная стрелка медленно переваливалась с одного деления циферблата на другое.

  «Ладно, Макс. Этот момент – точка отсчета. И одному Богу известно, когда отсчет придется прервать».

  Крышка часов захлопнулась.

***

  Это был худший день в моей жизни. Когда мы открыли дверь, перед нами лежало штук пять обугленных трупов.

  -Отряд. Не добежал. – Вздохнул Влас и почесал щетину. На плече у него висела двустволка из сейфа, мне он дал какой-то кустарный пистолет, что-то типа ПМ со спиленным предохранителем и предупредил, что патронов там – один магазин.

  Со станции метро Партизанская вышло пять человек. Остался лишь я. Не самый лучший боец в команде и не самый хороший человек. Но определенно – самый везучий.

  -Ну, значиц-ца, Москвич, сейчас мы с тобой идем на самоубийство. Есть в чем исповедаться?

  Я поднял на наемника глаза. Он говорил абсолютно серьезно.

  -Нет.

  -На нет и суда нет. Ни пуха, ни пера.

  -К…

  -Не, погоди. Не надо этого. А то к нему и отправимся.

  Я пожал плечами. В самом деле. Мне вдруг подумалось, что мы с Власом, в общем-то, чужие люди. Он преследует свою цель, а я – свою. А то, что мы путешествуем вместе, лишь стечение обстоятельств. Не более.

  Наемник посмотрел твердым, но усталым взглядом на выход из двора и шагнул вперед.

***

  Максим поднял руку и провел ее перед собой, будто по стеклу. Нет, здесь ничего нет. Пора тебе, президент, на покой. Слишком ты загонялся. Звуки выстрелов снова зазвучали в отдалении, но это не имеет значения. Рука послушно прошла сквозь невидимую преграду. Но ничего особенного Максим не почувствовал. Ни волнения, ни радости, ни облегчения. Все та же гнетущая тоска и неопределенность.

  -Так едем, господин президент? – вопросительно встал сзади Мотыгин.

  Пальцы в кармане погладили крышку часов. Отсчет начат, барьер преодолен. Остается ждать.

  -Едем.

Глава XIII

              Когда луна восходит над башней

  Я потрепал существо по загривку и оно довольно заурчало, подставив другую сторону головы. Я улыбнулся. Стадо этих штук шло через двор, меланхолично пожевывая какие-то угли, когда Влас погладил одно из них.

  -Морты. – Пояснил он. – Безобиднейшие создания. Ходят по городу, жуют угольки. Иногда, правда, встречаются такие, которые не ели по несколько недель, они и забодать могут. Но это редко.

  Большинство существ кучковались в углу, изредка боязливо поглядывая на нас. Выглядели они как помесь кошки и коровы – неуклюжее коровье тело и голова, как у жирного котяры. Разве что зубы у них были как пеньки. Да и расцветка была серовато-желтая.

  Морт внезапно грохнулся на землю и неожиданно ловко для такой туши потянулся. Я растерянно почесал ему пузо. Кошачий мордас растянулся в улыбке а-ля Чеширский кот.

  Тут сверху спикировала летяга. Стадо начало издавать какие-то невнятные звуки и толпой умчалось в переулок, увлекая за собой охотящуюся летягу.

  До церкви было всего ничего – золотой крест виднелся за крышами пятиэтажек. Влас ловко плюнул через левое плечо и через арку вышел к церкви. Первое, что бросилось в глаза – туман здесь чуть ли не самый слабый из всех мест, которые я когда-либо видел. Второе – колокольня у храма высоченная. Выше всепоглощающего тумана. То есть где-то на уровне шестого-седьмого этажа.

  «Нехилая была до Катастрофы церквушка…» - подумал я, разглядывая тягучую черную воду реки, протекающей сбоку от церковного двора.