Пряник с черной икрой - [6]

— Евлампия, познакомься, это Сергей Петрович Каменев, — сказал Макс, когда я вышла в холл.

— Очень приятно, — сказала я, оглядывая полного мужчину, на животе которого едва сходилась дорогая, явно сшитая на заказ рубашка.

— Господин Каменев просит нас зайти к Реутовой, — объяснил муж.

Я удивилась, но виду не подала, просто уточнила:

— К Надежде Владимировне? На второй этаж?

— Да, — подтвердил Каменев. И пояснил: — Она моя мать. Необычайное везение, что в одном доме с ней живет владелец крупнейшего детективного агентства с безупречной репутацией.

Краем глаза я посмотрела на часы, что висят на стене у зеркала. Без четверти одиннадцать. Похоже, дело Сергея Петровича совсем не простое, речь явно пойдет не о слежке за женой-прелюбодейкой.

В холл вышла Киса. Она вежливо поздоровалась, а потом спросила:

— Где мой айпад?

— Недавно видел планшетник в моей ванной, — ответил Макс. — Кисуля, мы с Лампой отойдем на некоторое время. Не побоишься одна дома остаться?

— Я боюсь только тираннозавров, но навряд ли они сюда в ваше отсутствие заявятся, — ответила девочка и ушла.

— Ребенок у вас с чувством юмора, — заметил Каменев.

— Пошла в подготовительный класс первого сентября и через два дня заявила, что уже стала взрослой, — вздохнула я.

— Это цветочки, — махнул рукой Сергей Петрович, — ягодки появятся через несколько лет. У меня четверо. До сих пор не понимаю, почему еще не потерял разум и смог сохранить психическое здоровье, живя с оравой подростков.

— В чем проблема? — поинтересовался Макс, когда мы начали спускаться по лестнице.

— Сейчас сами увидите, — пообещал наш спутник и открыл дверь. — Проходите прямо в спальню.

Мы с Максом пошли за сыном Реутовой и оказались в комнате, где мечтает жить… каждая пятилетняя девочка. Интерьер был выдержан в розовых тонах: занавески, стены, ковер, мебель. Даже потолок был цвета только что вымытого с шампунем поросенка. На огромной кровати в горе подушек лежала Надежда Владимировна, одетая в пижаму, которой могла бы позавидовать Барби: сплошные кружева, рюши, воланы и стразы.

Вульф приблизился к ложу, вгляделся в лицо женщины и со вздохом обернулся.

— Простите, но тут мы вам не поможем. Необходимо вызвать полицию — ваша мать мертва. Единственное, что я могу, это попросить приехать Олега Михайловича Фокина. Он мой друг, человек опытный, не склонный к принятию скорых решений.

— Очень вам благодарен, — кивнул Сергей. — Но ведь ничего не изменится, если мы сначала немного поговорим?

Я молча слушала Каменева и понимала: его мать не была для него близким человеком. Не похоже, чтобы он испытывал большое горе. Обычно родственники самоубийц ведут себя иначе.

Почему я решила, что Надежда Владимировна приняла решение самостоятельно уйти из жизни? На тумбочке лежала упаковка снотворного, рядом несколько пустых блистеров, и стояла бутылка из-под минералки. В комнате царил порядок. На лице, шее, руках покойной не видно царапин, ран или каких-либо других следов борьбы. Дорогое ночное одеяние… Большинство женщин, даже расставаясь с жизнью, хотят выглядеть красиво.

— На первый взгляд это очень похоже на суицид, — сказал Макс, — но нередко бывает, когда посмотришь второй раз, понимаешь, что ошибся.

— У вас есть перчатки? — спросил Каменев.

— Конечно. Но до прихода экспертов что-либо трогать нельзя, — предупредил Вульф.

Каменев потер лоб ладонью.

— Мои «пальчики» здесь повсюду, я же сын, приходил к матери регулярно. Давайте кое-что покажу, а потом объясню, чего я от вас хочу.

— Хорошо, — согласился Макс после секундного колебания.

Глава 4

Мы снова двинулись по коридору и вошли в темное помещение. Сергей Петрович щелкнул выключателем и пояснил:

— Это мамин офис.

— Кабинет? — удивилась я, осматривая большой стол с дорогим компьютером и стенные шкафы с непрозрачными дверцами. — Я думала, что Надежда Владимировна пенсионерка. Она часто гуляла во дворе, разговаривала в основном о своей собаке, о кулинарии, сериалах. Простите, не хочу вас расстроить, но госпожа Реутова никогда не упоминала ни о сыне, ни о внуках. Хотя бедной пенсионерке не под силу оплатить «коммуналку» в нашем доме.

— Тонкие струны моей души ваши слова не задели, — съязвил Каменев. — Моя мама мне не мать, но она мне мать. Путано, но иначе не скажешь. Сейчас сообщу вам все в подробностях, однако сначала…

Он открыл один шкаф.

— Ого! — воскликнула я. — Да тут одежда на любой вкус, парики, разные сумки, обувь, масса аксессуаров, коробки с гримом…

— Профессиональная мини-камера с прибамбасами, — подхватил Макс, — и еще куча всяких штучек-дрючек, недешевых. Некоторые из них мы в своем агентстве используем. Ба! У нее есть определитель отпечатков пальцев, причем самый продвинутый. Он сканирует и тут же определяет личность, если, конечно, та внесена в какую-то базу. Отличная вещь. Ее нет на вооружении в полиции, потому что она дорого стоит.

— Надежда Владимировна была интересным человеком… — вздохнул Сергей Петрович. — Учитывая вашу работу, думаю, вы изучили своих будущих соседей, прежде чем приобрели квартиру в этом доме?

Макс не стал возражать.

— Конечно. Но глубоко не копал. Проверил наличие судимости, место работы и успокоился: все жильцы — нормальные люди. Надежда Владимировна была директором московской школы, рано ушла на пенсию. Меня факт, что она перестала работать в пятьдесят, не обеспокоил. Возможно, возникли проблемы со здоровьем. Или просто дети надоели. Но в ее биографии не сказано о сыне. Упомянута лишь младшая сестра, которая погибла много лет назад. Молодую женщину сбил пьяный водитель.