Прямой эфир - [6]

«Если вы хоть раз поднимались на стену Йована, хотя бы до форта Пелегрина, – добавил он, – вы поймете, о чем я…»

Но это здесь, надо признать, это в нашем пересказе, когда передается лишь самая суть, все так стремительно и ясно, тогда как на деле оба пытались – весело, но не всегда успешно – найти или подобрать для разговора общий язык: DJDJ хотел освежить свой русский, Дан жадно заглатывал черногорский говор, однако на резких поворотах обоих выбрасывало на обочину американского, отчего и непросто припомнить, кто принимался хохотать первым и что именно было сказано, каким языком…

Но многое действительно начало проясняться в этом разговоре, в городе Котор, в радиостудии на третьем этаже старинного дома, то ли вросшего в бывший дворец, то ли выросшего из него. Даже слово «работа», скрученное местным жгучим акцентом…

Полгода назад умер Иосиф Кан, журналист, переводчик, автор лучших русских травелогов по Балканам, выходивший в эфир отсюда под псевдонимом Бариста.

Умер мирно, во сне, у себя дома в городке Пераст, внезапно для всех. Большая потеря.

Многие (и не одни русские), может, и не знали его книг, но любили его фирменные эссе о кофе – особенно когда он читал их сам в ночном эфире.

Многим нравились и печатные версии: немецкие, английские, итальянские – в специальных блогах на сайте радиостанции.

Конечно, приходилось ему выполнять и другие обязанности на радио, и не только в русской редакции, но главным образом это было его делом: кофейные сюжеты, экзотические рецепты, диалоги с ценителями на киберстраницах и здесь, в прямом эфире. Мало кто догадывался, что русский диджей Бариста – это литовский еврей Иосиф Кан, но смерть его для многих стала шоком.

Некоторые шептали, правда, что Иосиф убил себя сам, поскольку за полгода до ухода как будто нарочно взялся изнурять себя работой: сначала возглавил редакцию информационных программ, потом, того хуже – не переставая быть эфирным Бариста, зачем-то попросился в службу новостей, а иногда выходил и диктором по ночам. А ведь это – каторга, как известно: шесть круглосуточных смен вразнобой, ночь-утро, день-вечер, и так далее; никакие выходные не дают восстановить биологические часы – через пару недель давление лучше не мерить; все бегут из новостей, как из пекла, а он почему-то полез туда сам, без всякой нужды, с его-то здешним авторитетом…

Большая потеря.

Русские владельцы радиостанции, люди деловые, с настоящим капиталом (кофейный бизнес, прибрежные отели и коттеджные поселки по всей Черногории и в Хорватии, заводы и нефтехимия в Словении и Бог знает еще что), вполне серьезно относились к этой самой нерентабельной волне здешнего многоязычного эфира. Соображения престижа, вроде бы растущая диаспора из России, формирование культурной среды, элитных рынков и тому подобное.

Смерть Иосифа Кана, молчание Бариста в эфире – большая потеря…

И теперь хозяева (или Хозяин) предлагают заполнить, наконец, эфирный пробел: DJDJ уполномочен изложить детали и вручить контракт (запечатанный конверт, плотная бумага – не белого, а жасминового цвета и будто бы жасмином дурманящая)…

Собственно, работа та же, но условия и формат несравненно более мягкие.

Ночной эфир на русском по средам и субботам из студии отсюда: краткие новости, обзор прессы, немного музыки. Главное: каждую среду – новое эссе о кофе (не более девяти минут, примерно тысяча двести слов), ответы на звонки в прямом эфире. В четверг утром печатная версия эссе выкладывается на сайт (текст может разрастаться), с шестнадцати ноль-ноль – ответы на вопросы, дискуссия в блоге, продолжение в пятницу и субботу до полудня (можно работать с компьютера из дома). В субботу – повтор эссе из студии, ночной эфир, прием звонков. Воскресенье, понедельник – выходные. В общем, и вторник формально свободен, но к вечеру среды новый текст должен быть готов к эфиру. Через какое-то время отладят и конвейер переводов: параллельно с русским эссе должно выходить на английском, немецком, итальянском, черногорском изводе сербского – местные помогут. На здешних русских лучше не полагаться. Они вообще между собой живут не особенно дружно, а из всех эмигрантов – самые подозрительные. Да и едва ли получится сойтись с кем-нибудь из них. Лидия и Светлана замужем за местными, заняты только выживанием и семьей. Роман и Станислав – особый случай, артистические натуры, главная забота – максимально сблизить графики, чтобы выкроить общие выходные для свиданий и поездок в Европу на рок-фестивали. Ну, и в принципе, – когда тут узнают, какой дом сняли для нового Бариста в Ораховце…

Словом, самостоятельный перевод приветствуется – плюс четверть гонорара за каждый язык. Подробности, размер гонораров – в контракте, который, как принято, не видит никто, кроме финансистов Хозяина. Первый аванс – через неделю на карточке, и тогда же нужно будет приехать сюда, освоить бывший кабинет Иосифа Кана, технику, провести студийные тренировки. Через год возможен переход к большим цифровым эссе на сайте – с инфографикой, фото, звуковыми и видеовставками. Возможна и колонка в «Русском журнале Адриатики», но это, видимо, – другая история и контракт.