Прямо за тобой - [6]

— В каком смысле лучше?

— Тогда, ты мог бы и в дальнейшем приятельствовать с директором.

Мне стало не по себе. Слова Тома были наивны, но в них было много смысла. «Фольксваген» нас обогнал. Я увидел, что в нем было меньше ребят, чем мне показалось первоначально.

— Я не должен это делать, — говорю. — Не должен использовать тебя для всего этого.

— Но я хотел помочь. Я же знаю, что мама сейчас не работает.

В очередной проехавшей мимо нас машине — «аллегро» — вижу только одного подростка. Он сидит на заднем сидении, и не пристегнул ремень безопасности. Когда он склоняется вперед, мне кажется, что уставился он именно на меня. Не знаю, откуда такая уверенность. Я ведь даже не могу разглядеть его лица — всего лишь несколько размытых пятен. Я пробую оторвать взгляд од зеркала, и сосредоточиться на дороге. Я не могу сконцентрироваться, и машина едва не врезалась в автобус. Если бы я вовремя не затормозил.

— Послушай, том. Я знаю, что ты хотел, чтобы все было хорошо. Но давай больше не будем говорить об этом. У меня есть и другие дела.

Автобус неожиданно сбросил скорость. «Аллегро» мигает мне фарами, чтобы я пошел на обгон. Едущий в нем подросток все время смотрел на меня. В этом уже не было сомнений, хотя лицо его было скрыто темнотой. Водитель и пассажирка были значительно старше. Наверное, это какой-то другой автомобиль.

Я был настолько взволнован, что, когда попробовал обогнать автобус, мотор моего автомобиля заглох. «Аллегро» меня обходит, подавая громкие сигналы. И я наконец-то получаю шанс увидеть его пассажиров. Если мальчишка не спрятался, то в автомобиле только пара взрослых. Стартер начал подвывать, когда я несколько раз повернул ключ в замке зажигания. Я тащусь за автобусом, позволяя себя обгонять.

— Ты правда хочешь продолжить путь, папа? Может, лучше остановись где-то?

Я резко ответил:

— Будет лучше, если ты просто помолчишь.

Я даже не стеснялся своих слов. Все мое внимание было приковано к «мини», подъезжающему к нам. Этот важный старик — единственный пассажир? Вижу худого мальчишку, который спрятался за стариком на заднем сидении. Он склоняется, худой и страшный. А меня пугает мысль, что случится, когда его увидит водитель. Я, наверное, единственный, кто может его увидеть.

Я нажал педаль газа, оставляя позади автобус и «фиат».

— Это значит: Лучше все обсудим, когда вернемся домой, — добавляю я, пробуя сгладить впечатление от своей резкости.

Том и вправду заслужил, чтобы я извинился. Но я сконцентрировался на езде, чтобы сейчас над этим задумываться. Может, не надо было обгонять тот автобус. Вижу, что в нем никого нет, кроме водителя. Это отнюдь не значит, что в салоне не спрятался кто-либо, кого я не могу увидеть.

Что-то должно было отвлечь внимание сына.

Я вздыхаю с облегчением, увидев, что автобус снизил скорость и съезжает на обочину, где голосует какая-то женщина. «Мини» его обгоняет и почти догоняет нас. Я еду быстрее, чем советует здравый смысл, смотрю в зеркало, чтобы убедиться, что есть от чего убегать. Старик в своем авто сам. А мы с Томом — уже нет.

Мое тело оцепенело, но я стараюсь удержать в руках руль. Стараюсь не смотреть в зеркало. Стараюсь убедить себя — то, что я видел только что-то, напоминающее старую, запятнанную фотографию, на которой уже трудно распознать лица. Но кто-то там все же есть. Уголком глаза вижу это в зеркале, и меня настигает паника, когда я думаю, до чего могут некоторые дойти, чтобы привлечь к себе внимание. Затем приходит мысль, от которой становится еще хуже: а что, если Том это тоже увидит? Падет ли тогда возмездие и на него? Какой замысел был у того, кто все это замыслил? Задумал ли это, увидев нас вместе?

— Смотри на дорогу, — говорю я сыну.

Том не был уверен, обращаюсь ли я к нему, или говорю сам с собой.

— Что, снова? — спросил он.

— Сделай, как я сказал. Обратишь мое внимание, если подъеду слишком близко.

— Мне казалось, что не хочешь, чтобы я говорил.

— Уже не хочу. Взрослые тоже могут передумать. И пусть это будет твой первый урок вождения — никогда не подъезжай слишком близко.

Я не имею понятия, о чем говорю, но это не имеет ни малейшего значения, хочу только, чтобы он не заметил нашего пассажира. Я нажимаю на газ. Мы догоняем очередной автобус. Уголком глаза я вижу в зеркало — что-то на заднем сидении усмехается. Так болезненно широко, что лопаются у него уголки рта. И становится видна чрезвычайно зубастая пасть.

На автомобиль уже в нескольких ярдах от автобуса, когда Том обращает мой внимание:

— Мы еще не слишком близко?

— Слишком. Следующий раз не жди так долго — тебе может не понравиться то, что случиться потом.

Звучит так, будто мой разум пострадал, но я не знаю, что еще могу сделать. Нажал тормоз, стараясь не врезаться в автобус. Смотрю в зеркало. Я с трудом понял, что «фиат» едет медленнее остальных автомобилей. Нечто склоняется надо мной, присматриваясь сухими обугленными кусками, заменяющими ей глаза. Я крепко сжимаю в руках руль, дрожащей ногой нажимаю на педаль газа.

— Давай. Тебе говорю, Том.

Миновав автобус, я выезжаю на его полосу.

Сын закричал:

— Слишком близко.

Не имею понятия, повел я себя так, чтобы отвлечь внимание сына, или просто смертельно испугался.