Прячась от света - [7]
– Вы же знаете, что здесь сидеть нельзя, – спокойно заметила Эмма, даже и не пытаясь согнать кошек со стола. Не включая свет, она открыла холодильник. Пока Эмма наливала себе в стакан ледяную родниковую воду, лампочка внутри холодильника озаряла кухню приглушенным, мрачным, даже каким-то жутким светом. Захлопнув дверцу, она прошла в полутемную гостиную. Здесь все еще ощущалось недавнее присутствие гостей – воздух был насыщен запахом кофе и вина, ароматом духов Сью; из стакана, который Пайерс поставил на тумбочку, по пути в спальню, доносился резкий запах бренди. Эмма улеглась на диван и закрыла глаза. Шторы были открыты, и слабый свет просачивался в комнату, скупо освещая мебель, отражавшуюся, как в зеркале, в вазе граненого стекла, в которой стояли розы. Две черные тени неслышно проследовали из кухни в гостиную и, легко запрыгнув на диван, уселись рядом с Эммой. Все погрузилось в тишину...
Эмма вздохнула и закрыла глаза.
В ее сне возник 1646 год. Дом был очень маленький, с темными комнатками, но сад поражал пышностью цветов и богатством красок... Она стояла у ворот спиной к церкви и оглядывалась вокруг, чувствуя, что улыбается. Мальвы и штокрозы теснились на клумбах, соперничая с жимолостью за лучшее место у фасада дома. Она чувствовала, как жаркие солнечные лучи греют ей спину. Она открыла ворота и направилась вверх по тропинке. Она знала, что положено стучаться, но парадная дверь была открыта, и она быстро юркнула внутрь.
– Лиза! Где вы? – Звуки ее собственного голоса не вызвали в ней никакого удивления. – Я принесла вам пирожки с нашей кухни! – Она вдруг вспомнила, что в руке держит корзину, в которой под белой салфеткой лежала еще теплая, свежая домашняя еда. Она поставила корзину на стол и подошла к подножию узкой и длинной лестницы, ведущей наверх.
– Лиза? Вы наверху?
В доме стояла тишина. Единственными звуками вокруг было пение молодых ласточек, доносившееся из гнезд, висевших под ветхой соломенной крышей.
Она поднялась по лестнице, ощутив внезапно нахлынувшее беспокойство, и осмотрелась. Маленькая кроватка, покрытая одеялом из разноцветных лоскутков, была пуста. Единственным предметом мебели, кроме кроватки, был металлический кованый сундук, стоявший в углу комнаты.
– Лиза? – Она снова сбежала вниз по лестнице, всем своим существом ощущая, что в доме никого нет.
– Лиза, где вы?
Жара стояла невыносимая. Ни дуновения ветра. Душно. Тяжело. Ласточки уже не щебетали. Все как-то застыло. Она на цыпочках прошла по тропинке и заглянула за угол дома: там был участок, где Лиза выращивала свои травы: чабрец и розмарин, вербену, лапчатку ползучую, траву св. Иоанна, девясил, шандру обыкновенную. Рядом на земле лежали корзина и ножницы.
Эмма наклонилась и подняла их.
– Лиза? – Ее голос прозвучал как-то странно тихо. Долгое эхо вторило ему, как будто доносясь откуда-то издалека. Вокруг тутового дерева была завязана зеленая лента. Эмма долго смотрела на нее, затем повернулась и направилась обратно к воротам.
Вдали виднелось широкое синее устье реки. Был прилив. Две лодки плыли к берегу. Она остановилась, разглядывая их. Дотронувшись рукой до лица, чтобы смахнуть слезу, Эмма вдруг поняла, что плачет...
Когда Эмма проснулась, еще не до конца понимая, что с ней и где она, щеки ее все еще были мокры от слез. Пока она спала, решение ее полностью созрело. Сегодня утром она поедет смотреть дом, и, если Пайерс не захочет ехать с ней, она поедет одна.
4
Суббота
Майк Синклер, одетый в футболку и джинсы, стоял на кухне дома священника и смотрел, как в тостере медленно поджариваются мягкие кусочки белого хлеба, которые он вынул из сумки, принесенной служанкой еще два дня назад. Он вздохнул. Надо бы урвать время, чтобы хоть иногда делать покупки самому. Каждый раз он просил ее купить черный хлеб или хлеб из муки грубого помола, специально подчеркивая это в списке покупок. И каждый раз она приносила белый и мягкий. Два ломтика поджаренного хлеба выскочили из тостера. Он бросил их на тарелку и, взяв кружку с кофе, понес еду на стол. Там его ожидал кувшин с оксфордским повидлом и бумага от масла, щедро усыпанная вчерашними хлебными крошками. Он усмехнулся сам себе. Если не обращать внимания на вечный белый хлеб, тосты с повидлом были его любимым блюдом на завтрак. С этого лакомства начинался еще один знаменательный, полный событий день. Большую его часть, однако, Майк был вынужден проводить в своем кабинете, занимаясь бумагами и перечитывая проповеди. Но сейчас еще рано, есть время для прогулки.
Майк был назначен в этот приход всего лишь несколько месяцев назад и пока что еще не освоился, не прощупал почву, не успел поближе познакомиться с прихожанами. Поэтому лучшим временем для изучения местности было раннее утро, когда почти никого не встретишь на улицах и аллеях и он мог спокойно бродить по окрестностям, не отвлекаемый приветствиями местных жителей. Он мог выделить часа два для завтрака и прогулки перед тем, как вернуться в кабинет и взяться за очередную стопку бумаг.
Он позавтракал, внимательно изучая заголовок на первой странице газеты, которую уже подобрал с половика у двери. Когда Майк впервые приехал сюда, его очень удивила и позабавила уверенность продавщицы местного газетного киоска, что он будет читать «Телеграф». Он тогда зашел ее поблагодарить и поздравить с удавшейся уловкой приобрести очередного покупателя и тактично заметил, что он все-таки предпочитает «Таймс».
Клер Ройленд – жена преуспевающего финансиста из лондонского Сити – получает в наследство средневековый замок и вместе с ним – призрак прекрасной графини Бакан.Жизнь Клер Ройленд и трагическая судьба Изабель Бакан тесно переплелись в событиях настоящего и прошлого. Мятежная душа страстной Изабель заставляет потерять покой новую хозяйку Данкерна, пробуждает дремлющую в ней чувственность и помогает обрести истинную любовь.
В этом захватывающем романе самым невероятным образом пересекаются прошлое и настоящее. Героиня Анна Фокс отправляется в круиз по Нилу, причем по маршруту, по которому в свое время путешествовала ее прапрабабушка – знаменитая в XIX веке художница. Анна взяла с собой два предмета, принадлежавших прапрабабушке: древнеегипетский флакон для благовоний и дневник того древнего круиза, который никто не читал более ста лет. Из дневника Анна узнает историю любви своей знаменитой прапрабабушки. Случайно раскрыв тайну старинного флакона, она оказывается вовлеченной в круговорот стремительно развивающихся событий…
Тяжело переживая разрыв с любимым, известная журналистка Джо Клиффорд попадает к гипнотизеру. Во время сеанса она узнает, что в прошлой жизни была женой одного из самых жестоких людей при английском королевском дворе XII в. Теперь ей предстоит жить одновременно в двух реальностях, которые самым невероятным образом отражаются на ее судьбе. Джо суждено распутать клубок интриг и преступлений, пережить большую любовь и даже собственную смерть.
Долгие поиски корней своей семьи приводят Джоселин Грант на Восточное побережье Англии, в старинный особняк, завещанный ей матерью, которую она никогда не видела. Вместе с мужем и сыном Джоселин поселилась в этом доме, хотя местные жители предупреждают, что на нем лежит печать проклятия…
В большой семье уэльского принца при мистических обстоятельствах рождается Элейн, наследница сразу трех королевских династий Англии. С детства над ней тяготеет злой рок: по вине десятилетней Элейн казнен отец ее подруги, и его родственники поклялись отомстить. Вокруг Элейн сжимается кольцо ненависти, и жизнь ее превращается в череду сплошных кошмаров, интриг и заговоров.
Вторая часть романа Б. Эрскин содержит продолжение захватывающих приключений Элейн – возлюбленной шотландского короля Александра, наследницы трех знатных английских родов, которой жрецы прочат стать основательницей сильной королевской династии. С детства Элейн обречена жить в жестоком мире бесконечных интриг и предательства, где дети ненавидят родителей, а недавние возлюбленные готовы уничтожить друг друга, лишь бы хоть на шаг приблизиться к королевскому трону. Однако природный ум, азарт, неистребимое жизнелюбие и удивительный талисман – феникс – нередко выручают Элейн из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций.