Prudentia - [3]

И вся эта груда металла размером с трехэтажный дом уверенно перла вперед. Валуны, которые оказывались под ее лапами, лопались или уходили в землю, как марципаны в непропеченное тесто. Орудия беспокойно ворочались в своих спонсонах, пытаясь отыскать цель, недостаточно благоразумную, чтобы убраться подальше. Огнем своих пятидюймовок[5], смертоносных на близкой дистанции, такой растерзал бы в считаные секунды полк легкой пехоты или даже сотню аркебузиров, но сегодня ему предстояло встретиться с противником другого класса.

Сто двадцать.

Вот-вот выйдет из-под дымовой завесы.

«Доспех, и верно, лионский», – отметил Гримберт почти равнодушно, наблюдая за тем, как стремительно сокращается расстояние между машинами. Устаревший, но определенно не старый. Однако тот, кто занимался его модернизацией, судя по всему, ни черта не смыслил в доспехах подобного типа. Стремясь усилить лобовую броню дополнительными пластинами наваренной стали, он не учел слабую гидравлическую систему, характерную для многих мастеров Лиона. И так несовершенная, оснащенная плунжерами устаревшего образца, эту дополнительную нагрузку она приняла в ущерб динамическим характеристикам, снизив и без того не выдающуюся подвижность. Даже сквозь разделяющее их расстояние было заметно, что стальной великан заметно подволакивал правую ногу, оставляя на земле глубокий перепаханный пунктир.

Как там его зовут? Гримберт заставил «Тура» вывести сигнатуру вражеского рыцаря и едва подавил злой, царапающий губы смешок. «Полуночный Гром»? Чего-то подобного и следовало ожидать. Истина, подтвержденная бесчисленным множеством совпадений, – чем громче название доспеха, тем больше пустого пространства в голове у его владельца.

Тупица. Гримберт осклабился, ощущая, как по зудящим от флефедрона венам бежит клокочущая от предвкушения боя кровь, горячая и густая, как доброе старое вино. Что ж, он в достаточной степени наказал себя, выйдя на бой против «Золотого Тура». Осталось только закончить надлежащим образом этот никчемный ритуал.

– Вперед. – Гримберт не отказал себе в удовольствии произнести это вслух. – Давай проучим этого недоумка.

* * *

«Золотому Туру» не надо было отдавать команду вступить в бой, он чувствовал мысли Гримберта и мгновенно пробудился, отчего легкая дрожь превратилась в грозный механический гул. В этом гуле Гримберт ощутил очень многое. Яростный жар реактора, спрятанного в бронированном торсе, шипение гидравлики в стальных суставах, клекот механических поршней и даже скрип броневых плит.

«Тур» стремился в бой, почти копая землю копытом, точно боевой бык с Туринского герба, он жаждал обжигающей схватки и грохота боя и негодовал оттого, что стоит без дела. Созданный для битвы механизм исполинской мощи, он не знал того, что хорошо знал его хозяин. Очень важно выбрать момент для удара.

Выбравшись из облака дыма, «Полуночный Гром» резко сменил курс. Может, его хозяин был не так и глуп. А может, наконец сообразил, что сближение с «Золотым Туром», доспехом куда более тяжелого класса, не сулит ему ничего доброго. Но если он думал, что этот запоздалый маневр может что-то изменить в схватке, то был еще глупее, чем предполагал Гримберт.

«Тур» шевельнулся ему навстречу, подминая под себя деревца и кочки удивительно мягко для махины весом в четыре тысячи восемь квинталов[6]. Баллистический вычислитель взял на себя основную работу, исчертив весь окружающий мир мягким кружевом расчетных траекторий. В их безукоризненности Гримберт не сомневался, как и в способности «Тура» мгновенно провести все вычисления.

– Орудие один – огонь!

Внутри многотонной стальной скорлупы выстрел орудий чувствуется ударом под дых, который ощущается даже сквозь мягкое сопротивление амортизирующей сети. Автоматика на мгновенье отключила часть сенсоров, чтоб не оглушить хозяина, но Гримберт все равно содрогнулся, когда двенадцатидюймовый левый ствол «Тура» выдохнул из себя ослепительно яркий язык пламени. Этот грохот наполнил душу упоительным ощущением – будто ударили литавры императорского оркестра, возвещая начало увертюры.

Только это чувство было еще слаще, еще чище.

«Полуночный Гром» содрогнулся от этого попадания. Он не остановился – кинетической энергии удара было недостаточно, чтоб погасить момент инерции его большого стального тела, – но Гримберт видел, как вражеского рыцаря едва не развернуло вокруг своей оси. Еще одно подтверждение тому, что его правая нога плохо держит нагрузку. Кто бы ни сидел в кабине «Полуночного Грома», он совершил ошибку. Не тогда, когда отстрелил дымовые шашки, и не тогда, когда выбрал курс атаки. Ошибка была совершена куда раньше. Самую крупную свою ошибку он совершил, когда решил сойтись в бою с маркграфом Туринским.

– Осторожно, мессир!

«Полуночный Гром», возможно, был не таким уж олухом, по крайней мере, он быстро оправился от попадания. Орудия главного калибра еще молчали, выискивая свою цель, а батареи автоматических пушек уже зашлись металлическим лаем, слепо перепахивая землю, точно титаническим плугом. Направление его баллистический вычислитель определил верно, но опоздал приблизительно на полторы секунды – «Золотой Тур», мягко покачиваясь, уже обходил его с правого фланга, стремительно сокращая дистанцию.