Прозрачный старик и слепая девушка - [8]

Наконец до их слуха донеслись ликующие вопли: студенты вырвались из западни и оказались на второй площади, откуда выводили на свободу десяток улиц, узеньких, как ущелья, извилистых и в полной мере коварных. Один за другим школяры растворялись в городке Коммарши.

— Они спасены, — сказал Эмери своему товарищу. — Теперь дело за нами. Будем прорываться.

Звучало все это достаточно героически, чтобы Эмери ощутил фальшь высказывания и брезгливо поморщился.

Маргофрон пыхтел, пот градом лился по его лицу, стекал с загривка, пятнал одежду на спине. От бока толстяка несло жаром, точно от пробежавшей несколько миль скаковой лошади.

— Постарайся уложить ближайшего, — велел Эмери Маргофрону. — Ударь посильнее. Только умоляю — не убей.

— Это уж как получится, — выдохнул Маргофрон. — А пусть сами не лезут!

Тресни его по голове и оттолкни, пусть упадет на остальных, — распоряжался Эмери. — Затем беги.

— Понял, — отозвался Маргофрон и обрушил дубину на висок ближайшего к нему солдата так стремительно, что даже Эмери не успел ничего понять.

Без единого крика солдат повалился назад и толкнул второго; тот также потерял равновесие. Третий остался на ногах и, видя, что преступники убегают, метнул им вслед копье. Промахнуться в узком переулке было сложно: куда ни брось, везде будет широкая спина Маргофрона.

По счастью, как раз в этот миг Маргофрон отшвырнул свою дубину, которая мешала ему бежать, и она пролетела от стены к стене. Толстяк даже не успел заметить, что это спасло ему жизнь: копье встретилось с тяжелой палкой и бессмысленно тюкнуло в мостовую.

Эмери мчался изо всех сил, насколько позволяла хромая нога. Маргофрон подталкивал его в спину.

До спасительной площади оставалось несколько шагов, когда двое уцелевших солдат настигли беглецов.

Один вцепился в плащ Маргофрона, и толстяк едва не задохнулся: завязки впились ему в раздувшееся горло.

— Я держу! — крикнул один из солдат.

Эмери в отчаянии огляделся: никого из их сообщников на площади, разумеется, давно не было.

И тут произошло чудо. Окно второго этажа распахнулось, и оттуда высунулись два лица. Одно принадлежало хорошенькой молодой женщине с распущенными волосами, а второе было лицом самого Эмери.

— Ух! — вскрикнул тот, второй Эмери.

И тотчас по воздуху пролетел тяжелый метательный снаряд. Он угодил прямо в солдат. Из снаряда вылетело какое-то жгучее вещество, которое поразило того, кто держал Маргофрона за плащ. А заодно — и самого Маргофрона.

Голова «второго Эмери» на миг скрылась, но тотчас показалась вновь. Она оглядела поле боя, лихо свистнула и вытащила второй снаряд, немного поменьше первого. Теперь Эмери видел, что это горшок.

— Беги! — рявкнул брату Ренье. Эмери торопливо захромал дальше.

Второй горшок был метко отправлен в цель. Маргофрон дернулся и наконец освободился от хватки солдата. Завывая и ревя, придерживая обеими руками плащ так, чтобы он туго обтягивал тело сзади, Маргофрон затопал к площади, а оттуда — в спасительные переулки.

Ренье скрылся в глубине комнаты.

Женщина, с которой он проводил время, смотрела на него укоризненно.

— Вредный вы народ — студенты! Не хочу тебя больше видеть. Неблагодарный! Выбросил оба горшка, и с кашей, и с киселем! А я-то старалась, для тебя их варила! Они были совсем горячие.

— В этом и заключалось их главное стратегическое достоинство, — заявил Ренье. — Не хочешь меня видеть? Ну так прощай. Спасибо за прелестный день. Постарайся не вспоминать обо мне. Особенно если к тебе придут из мэрии и спросят, не принимала ли ты нынче гостей. В конце концов, это же была твоя каша в твоем горшке.

— И как же, интересно, она упала из окна?

— Положим, ты поставила ее остывать на подоконник, а потом, когда услышала шум, решила выглянуть и посмотреть — что происходит... Ну что я тебя буду учить, в самом деле! — рассердился Ренье. — Сама выкрутишься.

Он поцеловал женщину и убежал, пока солдаты не пришли в себя и не начали обшаривать соседние дома.

Разбирательство длилось несколько дней. Пытались установить личность разбойников. Особенно — толстяка с дубиной. Толстяк в Академии имелся только один — Маргофрон, но его неповоротливость была общеизвестна, и профессор фехтования категорически отрицал возможность того, чтобы этот студент мог браво сражаться с тремя солдатами сразу. Сам Маргофрон, оказавшись в безопасности, мгновенно утратил все свои чудесные боевые навыки.

Солдат, которому он попал дубиной в висок, по счастью, остался жив, хоть и превратился в дурачка.

— Какая потеря! — сочувственно произнес Эмери, когда узнал об этом. — Интересно, как они заметили разницу?

— Лично мне интересно другое, — сказал Пиндар. — Где Маргофрон хранит свою добычу?

Они выслеживали толстяка несколько дней, пока не застали его копающим яму под розовым кустом в отдаленном углу сада. Озираясь по сторонам и втягивая голову в плечи, Маргофрон прятал в яму маленький ларчик.

— Украдем? — спросил Пиндар.

Но Эмери покачал головой.

— Это было бы слишком жестоко. Двух свихнувшихся дурачков разом эта история не выдержит. Ты ведь поэт, Должен понимать, что такое — чувство меры в произведении искусства...