Прозаические переводы - [29]
Какие-то возможности в нем иссякли. Его жадная душа, еще неведомо для него самого, решила отдыхать. Отныне ему было суждено любить без этой неподвижности, этой ужасающей устремленности, узкой и цепкой, которая некогда делала для него из неопределенной, изменчивой женщины — единственную возможность наслаждения и жизни, тот оттенок воздуха родины, вне которого трудно дышать.
Теперь он говорил себе, что все они, приблизительно, одинаковы: подвижные, обманчивые и порочные. Оставаясь подле Сабины, он видел в ней только более совершенное воплощение этих бурь.
В женщинах он различал два главных двигателя: страсть и скрытность, у одной, как у другой.
Он говорил: «хитрость женщин», как сказал бы: «их нежные ласки»; в этом он видел свойство породы, одной у всех, без особых оттенков. Он плохо различал особенное, и Сабина очень быстро почувствовала, что любима не так, как ей бы хотелось, — за единую свою сущность, за эти особенности души и взгляда, которые любовь измышляет, чтобы лучше себя ранить.
Но г-жа де Фонтенэ в душе не жаловалась. Она чуяла в дружбе Пьера неиссякаемые родники. Этого ей было достаточно. Раньше она была требовательной; со встречи с Жеромом Эрель она знала, что настоящее принадлежит не нам, что ничто не верно, и держалась за него, как за человека, который скоро умрет.
Но возвращение весны ее раздражало.
Она капризно говорила Пьеру Балансу:
— Как сделать, чтобы ее не было?
— Мы ее не увидим, если хотите. Ходите со мной в Национальную библиотеку, где я работаю. Вы будете гулять по рукописям и гравюрам. В жилищах науки воздух более благотворен, чем в лесу. Именно в эти залы нужно было бы уезжать на дачу: молчание и углубление в века делают из них самые таинственные и самые обширные места в мире…
Но г-жа де Фонтенэ знала, что будет мучиться от весны, несмотря на все. Закрыв глаза, она чувствовала ее приближение: долгие часы ее, ее облака, распростертые на резкой синеве, и весь запах боярышника…
Невдалеке от нее, в лесу, кусты и связки деревьев, напоминавшие зимой вязанки хвороста, поднятые в дождливое небо, покрывались теперь по остриям ветвей зеленым посевом, крохотными листочками, клейкими и пахнущими скипидаром. И затем, часам к пяти, к вечеру, появлялся теплый ветер, от которого сжималось горло.
Грусть молодой женщины не нравилась Пьеру Балансу. Он боялся всего, что не смех, не понимание, не доверие. Зачем так усложнять жизнь, при желании такую уютную и легкую? Мария проще наслаждается всем этим; она по-настоящему внимательна, тогда как другая совсем уже разучилась слушать не раздражаясь.
Однажды вечером Сабина просто не захотела слушать, как Пьер объясняет Марии возрождение клеток.
— Уничтожит ли это уже через пятнадцать лет разрушение, старость? — говорила она. — Нет! Тогда при чем тут мы? Оставьте меня, дайте мне спокойно быть грустной.
Она была из тех ненасытных существ, у которых мало времени и которые все его целиком хотят употребить на счастье.
— Но есть другие радости, другие заботы, — возражал Пьер, — чем этот сон наяву и постоянные мысли о себе.
— Не для всех, — перебила Сабина, — для меня не существует степеней наслаждения. Есть только одно наслаждение: то, что делает больно.
Пьер смотрел на нее, старался понять, чтó она действительно думает, чтó — говорит нарочно. Он верил в вечное притворство женской мысли, в любовное письмо и кинжал под поясом, и смутно страдал от ее таинственности и склонности к темным иносказаниям: ибо она рассказывала что-нибудь о цветке, что-нибудь о детстве, чтобы высвободить хоть кончик души.
Пьер дружески-заботливо укорял ее, думал, что она больна, разъяснял ей, что жизнь и приключение еще используют ее скрытые силы.
Она пренебрегала его ролью наставника и исповедника. Так он, значит, ее любит! Почему он не любит ее за то, что в ней поистине таинственно: за ее глаза с несколькими наслоениями взгляда, за ее волосы, теплые, как жилы, ее черные, резкие волосы, пахнущие валежником и дымом, за ее душу. Господи! в глубине которой, под спутанными волнами, катится детский белый камешек желания.
Пьер Баланс советовался с Анри о том, как бы развлечь Сабину. Однажды вечером она, почувствовав их дружеский заговор, злым пронзительным и дерзким смехом, как локтем, оттолкнула их предложение увезти ее в деревню.
Мария упрекала Сабину за ее несдержанность.
— Плохо же ты платишь им, бедным, за их любовь, — говорила она, целуя ее.
— Плохо? — возражала г-жа де Фонтенэ.
И она чувствовала, чтó в ней встает от этого мертвого однообразия дней.
Но все же она стала следить за собой, изменила свое поведение, стала тише.
Она чувствовала нежность к Пьеру, они сделали друг другу больно, и теперь в ней просыпались угрызения совести, ужасные сентиментальные угрызения совести, как у ребенка, который в праздник, после подарков внезапно вышел из себя.
В чем она обвиняла Пьера?
В том, что он не умирает из-за нее, неприкосновенной, в том, что дышит воздухом ее жизни и дома и не сходит от этого с ума, вспоминая Вертера и Доминику? В том, что он любит Анри, своего старого друга, что сердечно говорит с Марией, что не скучает с другими, не лжет, не предает, не изменяет?
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .
«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».
«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
В «Круге чтения» Л. Н. Толстой объединил самые мудрые афоризмы, мысли и высказывания выдающихся деятелей культуры всего мира и всех эпох, с глубокой древности до середины XIX столетия.Эта книга – настоящая энциклопедия шедевров мировой литературы, лучший подарок для любого человека на все времена.
Проза Эдгара По (1809–1849) имеет более чем вековую историю публикаций на русском языке. Его поэзия стала своего рода студией стиха для многих поколений русских поэтов. В восприятии миллионов русских читателей он вошел в мировую литературу как художник, который всю жизнь искал прекрасное и тревожно спрашивал у себя и у других: "Где этот край, край золотой Эльдорадо?". В сборник вошли стихотворения и проза Эдгара По ("Рукопись найденная в бутылке", "Свидание", "Морелла", "Черт на колокольне", "Остров феи" и мн.
Вашему вниманию предлагается сборник произведений Ричарда Олдингтона «Прощайте, воспоминания».В книгу известного писателя вошли рассказы из сборников «Дороги к славе» и «Короткие ответы», посвященных психологическим контрастам.
О, как часто женщина реальная проигрывает в мужских глазах женщине виртуальной! Как легко влюбиться в прекрасную героиню, скажем, древнегреческого мифа – Эвридику – и не заметить кого-то рядом! Эвридикой очарован пожилой профессор, который пишет статью про нее, в то время как жена профессора пытается тщетно спасти их брак от холодности и безразличия.Когда история профессора становится главной темой новой пьесы, режиссеру не хватает для успешной постановки самой малости: изюминки. Но что если «изюминка» – это намек режиссеру и всей труппе на то, что виртуального счастья не бывает?
Перед читателем — первое переиздание одного из главных романов французского декаданса, «Астарты» (1901) Жана Лоррена. Это — фантастический роман о неврастенике-аристократе, очарованном драгоценными камнями и посвятившем свою жизнь поискам «голубого и зеленого» взгляда богини Астарты, роман-дневник, наполненный извращенной чувственностью, болезненными и наркотическими видениями.Ж. Лоррен (1855–1906) — поэт, писатель, самозваный денди, развратник, скандалист, эфироман и летописец Парижа «прекрасной эпохи» — был едва ли не самым одиозным французским декадентом.
Настоящим сборником Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда открывается публикация наиболее полного собрания малой прозы писателя. Впервые все опубликованные самим Фицджеральдом рассказы и очерки представлены в строгом хронологическом порядке, начиная с первых школьных и университетских публикаций. Тексты публикуются в новых аутентичных переводах, во всей полноте отражающих блеск и изящество стиля классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда.