Проза о стихах - [49]

Огонь опять горит - то яркий свет лиет,

То тлеет медленно,- а я пред ним читаю

Иль думы долгие в душе моей питаю.

("Осень", 1833)

Вторая строчка приведенного отрывка быстрая, бодрая; она состоит из коротких, двусложных и односложных слов, и у большинства двусложных ударение падает на второй слог - это придает каждому слову порывистую звуковую энергию: "Огонь опять горит..." А неударные слоги так чередуются с ударными:

__ _/_ __ _/_ __ _/_

И внезапно это бодрое ритмическое движение резко меняется. Появляется длинное трехсложное слово, и меняется соотношение ударных и неударных:

То тлеет медленно...

__ _/_ __ _/_ __ _°_

Вместо трех ударений - всего два. И это замедляет движение стиха, оно словно гаснет - так, как гаснет еле тлеющий огонь в камельке. Но это еще не все: слово медленно как бы становится еще длиннее благодаря тому, что перед ним стоит очень по звукам похожее на него слово тлеет,- получается четыре одинаковых гласных подряд, слоги ме-дле предвосхищены сходными слогами тлеет. Длина и звучание слова медленно теперь выражают идею медленности. Слово потеряло свою прозрачность, оно сгустилось, стало звуковой материей, и этому способствует еще следующее полустишие, ритмически точно такое же: "Иль думы долгие..." - здесь тоже пропущено последнее ударение:

__ _/_ __ _/_ __ _°_

Может быть, это случайность? Но вот другие примеры, когда Пушкин изображает тем же словом ту же идею:

В теченье медленном река

Вблизи плетень из тростника

Водою сонной омывала.

("Руслан и Людмила", 1817-1820)

Здесь такое же "удлинение" и, значит, замедление эпитета сходным предшествующим ему словом с тремя гласными е - теченье медленном.

Или в предсмертных стихах Ленского:

И память юного поэта

Поглотит медленная Лета...

где удвоено сочетание ле.

Может быть, длина слова еще выразительнее в другом его варианте медлительно. Элегия "Желание" (1816) написана пятистопным ямбом, в котором Пушкин любил, как он признавался сам в поэме "Домик в Коломне", "цезуру на второй стопе". На протяжении всех двенадцати строк этой элегии цезура неукоснительно выдержана, и всегда перед цезурой два, а то и три слова, кроме начальной строки,- здесь место этих слов занимает одно, выражающее и вместе с тем изображающее идею медленности:

Медлительно влекутся дни мои,

И каждый миг в унылом сердце множит

Все горести несчастливой любви

И все мечты безумия тревожит.

Но я молчу; не слышен ропот мой;

Я слезы лью...

Кроме длины, художественное значение здесь приобретают и гласные звуки: ударное и в слове медлительно подхвачено звуками и в словах дни мои, и это еще больше замедляет движение строки.

Напомним, как звучит это слово у другого поэта, Н.Заболоцкого, в уже цитированном раньше стихотворении "Гроза":

Я люблю...

Эту молнию мысли и медлительное появленье

Первых дальних громов - первых слов на родном языке.

Здесь слишком длинное слово ломает регулярность пятистопного анапеста, который был бы сохранен, выбери поэт более короткий эпитет, например, слово "медленное". Однако, желая усилить ритмическую изобразительность слова, Заболоцкий предпочел нарушить метр и взял самое длинное и самое "медленное" из всех существующих в русском языке для выражения этой идеи слов. Вот схема этой строки - в скобки заключен и "лишний" слог, и тот слог, на котором пропущено ударение:

__ __ _/_ __ __ _/_ __ __ (__) _/_ __ __ (_°_) __ __ _/_ __

Оба слога в скобках резко тормозят стих, придают ему медлительность, сообщая слову, несущему необходимый смысл, звуковую образность.

Одно из стихотворений Марины Цветаевой (1922) начинается строкой, где есть еще более "медленное" слово,- оно удлинено и в начале, и в конце:

На заре - наимедленнейшая кровь...

Неуклюжее слово? Да, и очень трудно произносимое. Но именно оно и необходимо. Николай Асеев рассказывает, что Маяковский однажды спросил его, нельзя ли укоротить такое, например, прилагательное, как "распростирающееся". Нет, нельзя, отвечал Асеев, потому что здесь две приставки и две надставки: рас-про и щее-ся. "Как ни неуклюже звучит, а правильно растягивает пространство в длину".* Так понимать слово может только поэт, потому что для поэта нет и не может быть понятия "неуклюже", а есть - образ.

______________

* Н.Асеев. Кому и зачем нужна поэзия? М., 1961, с. 280.

В поэме Маяковского "Про это" (1923) читаем:

Страшнее слов

из древнейшей древности,

где самку клыком добывали люди еще,

ползло

из шнура

скребущейся ревности

времен троглодитских тогдашнее чудище.

Речь идет о гневном, даже злобном упреке в ревности, брошенном в телефон. Маяковский "живописует словом" медленность, неотвратимость, уродство древности. Отсюда - длинные и безобразные слова (древнейшей, скребущейся, троглодитских, тогдашнее), запутанный и темный синтаксис; ведь если восстановить нормальный порядок слов, фраза будет примерно такой: "Из шнура ползло страшнее слов (тогдашнее) чудище (скребущейся) ревности, чудище (троглодитских времен из древнейшей) древности, где люди еще добывали клыками самку". Перестановки, нагнетание излишних длинных определений (они взяты нами в скобки), удлинение слов, запутанность синтаксиса - все это наглядно укрепляет глагол "ползло" и становится образом идеи, пронизывающей эти строки.